В маленькой кухне Мартин увидел раковину, крохотную плиту и холодильник — таких он не встречал с самого детства. Открыв холодильник, Вернер достал сэндвич и бутылку пива. Из ящика под раковиной он взял ключ и, сняв пробку, убрал его на прежнее место.
— Хотите? — Вернер поднял руку с бутылкой.
Филипс отрицательно покачал головой. Препаратор вышел из кухни, и Филипс отошел назад. Вернер сдвинул атташе-кейс и камеру в сторону и жестом пригласил Мартина сесть. Потом сделал долгий глоток из бутылки и громко рыгнул, ставя ее. Чем дальше, тем менее уверенно Филипс себя чувствовал. Он утратил преимущество неожиданности. Чтобы сдержать дрожь в руках, он положил их на колени. Он неотрывно смотрел на Вернера, следя за каждым его движением.
На жалованье препаратора прожить невозможно, — произнес Вернер.
Филипс кивнул, ожидая продолжения. Вернер откусил от сэндвича.
— Видите ли, я из Старого Света, — заговорил Вернер с полным ртом, — из Румынии. История не очень веселая: нацисты убили всю семью, а меня отправили в Германию, когда мне было пять лет. В этом возрасте я и начал заниматься трупами в Дахау.
Вернер излагал все с жуткими подробностями; рассказал, как убили родителей, как с ним обращались в концентрационных лагерях, как он был вынужден жить среди мертвецов. Страшный рассказ все продолжался и продолжался, Вернер не пропускал ни одной отталкивающей подробности. Филипс несколько раз делал попытки прервать эту жуткую сказку, но Вернер все говорил, и решимость Филипса таяла, как снег под жарким солнцем.
— Потом я приехал в Америку, — продолжал Вернер, громко засосав остатки пива. Он с шумом отодвинул стул и отправился в кухню за следующей бутылкой. Филипс, оглушенный его историей, следил за ним из-за стола. — Устроился работать в морг мединститута, — кричал Вернер, открывая ящик под раковиной. Внизу там лежало несколько больших секционных ножей, тайно унесенных из морга еще в те времена, когда вскрытия проводили на старом мраморном столе. Он взял один из них и сунул острием вперед в левый рукав куртки. — Но денег требовалось больше, чем платили жалованья. — Он открыл бутылку и вернул на место ключ. Закрыв ящик, он повернулся и пошел обратно к столу.
— Я хочу только узнать о Лизе Марино, — вставил Мартин нетвердым голосом. Слушая историю жизни Вернера, он ощутил груз физической усталости.
— Я к этому подхожу, — успокоил его Вернер. Он отхлебнул свежего пива, поставил бутылку на стол. — Я начал подрабатывать там же, в морге — в то время анатомия была более популярна, чем сейчас. Масса всяких мелочей. А потом появилась идея делать фотографии. Я их продаю на Сорок второй стрит.
