— Восхитительно, — сказал он. — Ничего подобного я прежде не видел. Селяне таким не пользуются.
— Кто же изобрел все это? — вслух подумал Пол, почесывая в затылке.
— Дело даже не в самих предметах, — сказала Гаме. — А в материалах, из которых они изготовлены. Откуда они?
Все трое замолчали.
— Есть вопрос поважнее, — угрюмо напомнил Рамирес. — Кто убил индейца?
— Кстати, да, — согласилась Гаме. — Мы так увлеклись изучением находок, что забыли: они принадлежат мертвому.
— Есть соображения насчет убийцы? — спросил Пол.
Рамирес сделался мрачнее тучи.
— Браконьеры. Лесорубы и углежоги. Первые ищут ценные лекарственные растения. Убивают всякого, кто встает у них на пути.
— Испугались одинокого индейца? — спросила Гаме.
Рамирес пожал плечами.
— Думаю, — продолжила она, — расследование убийства стоит начать с осмотра трупа.
— Откуда знаешь? — спросил Пол.
— Детективы читаю.
— Что ж, хорошо. Давайте еще раз взглянем на тело.
Они вернулись к берегу. Открыли тело и перевернули на живот. Сзади имелось небольшое входное отверстие. Значит, стреляли в спину. Пол аккуратно снял с шеи покойника резной деревянный медальон, изображающий крылатую женщину. Та держала у груди ладони чашечкой. Пол передал амулет жене, и Гаме сказала, мол, он напоминает египетское изображение воскресшего Осириса.
Присмотревшись к красным рубцам на плечах покойника, Пол заметил:
— Похоже, его стегали. — Он перевернул тело на спину. — Посмотрите, какой странный шрам. — Он указал на бледный рубец в нижней части живота. — Не будь мы в джунглях, я бы сказал, что ему удалили аппендикс.
К берегу подошли два каноэ. Шаман, чью голову венчала корона из сверкающих перьев, объявил, что могила готова. Пол накрыл мертвеца пледом и вместе с женой и Рамиресом на лодке отбуксировал бело-голубое каноэ к противоположному берегу реки. Пол и Рамирес отнесли мертвое тело на несколько сот ярдов в лес и закопали там в узкой яме. Шаман, разложив на могиле высушенные останки цыпленка, торжественно объявил место погребения запретным. Затем пустую лодку отвели на середину реки, где ее подхватило и унесло прочь течение.
— Насколько ее снесет? — спросил Пол, глядя, как отправляется в последний путь бело-голубое суденышко.
— Недалеко отсюда начинаются пороги. Если каноэ на них не разобьется и не застрянет в зарослях, то выйдет в открытое море.
— Ave atque vale[11], — произнес Пол. Так прощались с мертвыми древние римляне. — Здравствуй и прощай.
