—Я бы на вашем месте сильно не волновался. Грузовик обычно запаздывает.
—Ну, мы не в претензии. Будет время поговорить о вашей работе.
Рамирес хихикнул.
—Чувствую себя троглодитом. Изучаю растения по старинке: заготавливаю гербарии, сравниваю образцы, пишу отчеты, которых никто не читает... — Тут он просиял. — У наших маленьких речных обитателей лучше вас друзей еще не было.
На это Гаме ответила:
—Надеюсь, наша работа покажет, где дельфинам угрожает экологическая опасность. Тогда можно будет принимать меры.
Доктор Рамирес грустно покачал головой.
—В Латинской Америке правительство неповоротливо. Расшевелить его членов может только ощутимый денежный взнос. Столько дельных проектов пропадает в болоте бюрократии!..
—Прямо как у нас дома. Только наше болото называется Вашингтон, что в округе Колумбия.
Все трое дружно рассмеялись над шуткой. Тут домработница провела в кабинет низкорослого, мускулистого индейца: набедренная повязка, крупные медные серьги в ушах. Его черные как смоль волосы были острижены челкой, а брови начисто сбриты. К профессору индеец обратился в почтительном тоне, однако возбужденная речь и стреляющие по сторонам глаза выдавали тревогу, расстройство. Говоря, абориген постоянно указывал пальцем в сторону реки.
— Нашли каноэ, в нем — мертвец, — сказал доктор Рамирес, хватая с крючка широкополую панаму. — Прошу простить, на сто миль вокруг я — единственный представитель власти. Необходимо разобраться.
— Можно с вами? — спросила Гаме.
— Ну разумеется. Сыщик из меня никакой, пара ученых мозгов пригодилась бы. Дело может вам понравиться. Этот джентльмен утверждает, что на каноэ приплыл призрак. — Видя озадаченные лица гостей, Рамирес сказал: — Объясню позже.
В темпе покинув дом, они прошли мимо хижин к берегу. У воды столпились мужчины, дети пытались подглядывать у них между колен. Женщины держались в стороне. При появлении профессора местные расступились. У причала стояло на привязи каноэ. В целом выкрашенное в белый цвет, оно имела голубой нос. Голубые же полосы тянулись вдоль бортов.
В лодке на спине лежал мертвый юноша-индеец. Как и у селян, его иссиня-черные волосы были подстрижены челкой, пах прикрывала набедренная повязка. В остальном же он отличался. Деревенские украшали тела татуировками либо наносили на высокие скулы алую краску — так они защищались от злых духов, которые, по поверью, не видят красного цвета. Нос же и подбородок мертвеца покрывала синяя краска; ее полосы шли вдоль плеч, по рукам, до самых запястий. Остальное тело покрывала чисто-белая краска. Стоило доктору Рамиресу наклониться, как с груди покойника поднялся рой жужжащих мух. Оказалось, они облепили круглое отверстие в теле.
