Встав, он прошелся по веранде. Лицо его исказила гримаса боли. Вдохнув несколько раз полной грудью, Мартин привел чувства в порядок, усмирил гнев и негодование. Присел на перила и, скрестив на груди руки, приступил к рассказу:
— Отец погиб в 1949 году. По словам матери, он тестировал новое «летающее крыло». Инженеры постоянно что-то дорабатывали, исправляя один огрех в конструкции за другим. И вот во время очередного пробного вылета отец не справился с управлением. И разбился. Мне тогда семь лет исполнилось.
— Гибель отца, наверное, стала ударом для вас?
— Я был еще совсем пацан, — пожал плечами Мартин. — Горе затмили посмертные почести от ВВС и президента. Я ведь и так редко видел отца. Во время войны он часто отлучался из дома. — Пауза. — Настоящим ударом стало открытие, что отец не погиб.
— То есть авария не убила его?
— Когда я встретил папу на Арлингтонском кладбище, вид у него был вполне цветущий.
— Ну, вы же видели его в гробу, так?
— Отнюдь. Отец наблюдал за похоронами со стороны.
Остин присмотрелся к Мартину, не вполне, однако, понимая, что хочет увидеть. Не заметив признаков безумия, спросил:
— Можно поподробнее?
Лицо Мартина озарилось широкой улыбкой.
— Я больше сорока лет ждал этих слов. — Он уставился в пустоту, словно наблюдая события былых лет на неком экране. — Как сейчас помню: стояла весна, в воздухе носились малиновки, солнце отражалось от начищенных пуговиц на мундирах, влажно пахли стриженый газон и земля... Я стоял у гроба, держа мать за руку и извиваясь в новом костюмчике. Весь упарился в нем, и воротник меня душил. Министр что-то там гудел басом, и все смотрели только на него. — Мартин глубоко вздохнул, снова погружаясь в прошлое. — Заметив птичку, я проследил за ней взглядом, мимо толпы — из-за дерева выступил человек в темной одежде. Он стоял далеко, и лица его я не видел. Впрочем, отца я сразу признал. По забавной привычке стоять, опираясь на одну ногу. Как у хромого. Все из-за старой футбольной травмы.
— И что он там делал?
— Ничего. Просто стоял и смотрел. На меня, это точно. Потом он вроде как махнул рукой, но тут у него из-за спины вышли двое, о чем-то принялись спорить с отцом и увели его. Я просил маму взглянуть в ту сторону, однако она только шикнула на меня.
— Вам не померещилось? Все же такая травма в детстве...
— Нет, не померещилось. Я настолько уверился в своей правоте, что после похорон рассказал матери об увиденном на кладбище. Она так плакала, так плакала... Я решил больше никогда не говорить об отце. Мама была еще молода и вскоре повторно вышла замуж. Отчим мне достался порядочный; успешный бизнесмен, он хорошо нас обеспечивал. Мама прожила с ним многие годы в радости. — Мартин рассмеялся. — Хотя я остался предан памяти отца: как мама ни отговаривала, я все же стал летчиком. Небо звало. Я постоянно пробовал узнать об отце, почти поверил, что правда так и останется скрытой. И вот пришли вы, стали задавать вопросы...
