— Ты грустишь, Бхавани.
Он взглянул на небо, муссон все не приходил. Но пара цапель — предвестники скорого дождя — пролетела сквозь тучи.
— Ты грустишь, но не оттого, что ждешь муссона…
Он притянул ее к себе.
— Фиранги, Сарасвати, фиранги…
Три слога, облачко табачного дыма. Так рассеялось послеполуденное волшебство. Три проклятых слога: фиранги, а потом долгий, очень долгий доверительный разговор, такой, какого у нее с ним еще никогда не было. Спустя час он уехал.
— Расслабься же! Очнись, — повторяла Мохини. — Ты меня даже не слушаешь.
Но Сарасвати, наоборот, нервничала все сильнее.
— Мохини, что ты знаешь о фиранги?
— О фиранги? — Мохини опустила опахало. — О каких это? О тех караванщиках, что приходят из Персии?
— Нет. О других.
Мохини не поняла.
— О других? Но ведь ты родилась в Дели, ты их видела и знаешь лучше, чем я.
— В Дели я сидела взаперти и училась танцам и искусству любви.
— Не жалуйся. Тебя же выкупил отец Бхавани, он тебя спас. Ведь это он передал тебя мужу. А не умей ты танцевать, ты его никогда бы не встретила.
— Я принадлежу к высшей касте. Я кшатрийка, как и ты, не хуже тебя! — повысила голос Сарасвати.
Она не любила вспоминать о прошлом: о сиротском детстве, о том, как чудом избежала резни во время войны…
Но быстро взяла себя в руки. Мохини попыталась сгладить неловкость после упоминания о Дели.
— Фиранги… Те, что пришли из-за Черных Вод? Они очень бледные, говорят, рыжеватые. У них волосы посыпаны белым порошком, и они везут гремящее, как гром, оружие. По крайней мере, так говорят.
— Бхавани сказал мне, что они сейчас недалеко отсюда, — прервала ее Сарасвати.
— Так это мучит тебя? Фиранги?.. — рассмеялась Мохини.
— Они пришли из-за моря, Мохини. Из нечистых стран, которые находятся за Черными Водами! Они приезжают на больших кораблях с боками, толстыми, как скорлупа огромных орехов, и глотками, изрыгающими огонь!
— Сарасвати! Но это же всем давно известно! Как они сюда-то приплывут на своих кораблях? Мы же далеко от Черных Вод!
— Пока сюда добираются немногие из них. Но каждый год с караванами их прибывает все больше.
— Они не такие уж и бледные. И не такие уж жестокие.
— А откуда ты знаешь?
— Никогда ни один человек в Индии не боялся фиранги. Что с того, что они приезжают? Они будут, как и другие, покупать у нас ограненные алмазы, специи; а мы взамен возьмем у них зеркала и флаконы с розовой водой. О чем горевать?
— Бхавани говорил другое.
Сарасвати все не решалась довериться Мохини, боялась, что та, как любая другая женщина, перебьет ее вечным увещеванием: «Предоставь мужчинам заниматься мужскими делами». Но на сердце Сарасвати было так тяжело, что она не выдержала:
