— О, вы выглядите лучше, чем Ламия! — воскликнул он, — а я думал, что вы были на вершине своей привлекательности, когда позировали мне. В вас сейчас больше жизни, красок. Я думаю, это от того, что вы счастливы. Бедное дитя, подумать только, что предстоящая поездка в сельскую местность может доставить вам столько удовольствия.
— Нет, не сама поездка, а то, что вы будете рядом, — ответила девушка почти непроизвольно.
Уолтер немного покраснел, так же, как тогда, когда миссис Гарнер сделала неаккуратное замечание по поводу совместного проведения времени молодыми людьми. Однако сейчас художник не сказал ни слова, предпочитая подготавливать лошадь к предстоящей поездке.
Они выехали из Лондона. Долгое время тянулись нескончаемой вереницей виллы, сады, дома, террасы, но когда они пересекли Хаммерсмитский мост, то оказались в деревенской местности. Уолтер направил экипаж к Шипскнм воротам в Ричмондский парк и поехал по пустынным аллеям этого удивительного места к Кингстонским воротам. Возгласы удивления срывались с губ Луизы, когда они ехали по этой местности: вот внезапно выскочил олень из зарослей папортника, над дорогой аркой изогнулись ели, прижавшись друг к другу, стояли Сосны, пихты и нежные лиственницы, среди которых, то там, то тут мелькало серое тело кролика. Все это было для нее так же ново, как жизнь и мир для внезапно ожившей статуи Пигмалиона.
Уолтер медленно ехал через парк. Глаз художника улавливал красоту и очарование весеннего пейзажа, но он хотел увидеть, какое впечатление может произвести это естественное обаяние природы на Луизу. До сих пор она не сказала ни слова, только беззвучно смотрела с открытым от удивления ртом, выражая свое удовольствие негромкими вскриками восторга, и, наконец, выразила свое мнение словами.
— Больше я не удивляюсь, — сказала она.
— Не удивляетесь чему?
— Китсу и Байрону. Они заставляли меня задумываться, откуда же берутся их прекрасные творения. Но теперь я знаю, что мир так удивителен, что нет ничего странного в том, что на земле есть поэты. Они не могли бы выйти из Войси-стрит.
— Поэт вряд ли бы мог быть поэтом, если бы не сталкивался лицом к лицу с действительностью. Для такого человека, как Крэб, материала для написания хватило бы даже на Войси-стрит. Так вы считаете, что мир прекрасен, Лу? А ведь Ричмондский парк — только маленькая часть того мира, который знал Байрон.
— Я чувствую, что как будто бы видела все, что видел он, — ответила девушка. — Когда поздно ночью я читала «Чайлд Гарольда», пока спала бабушка, читала не просто, а с упоением, мне казалось, что я нахожусь рядом с ним. Если бы вы спросили меня, на что похоже Лимэнское озеро или горы, или Рим, я бы не смогла ответить вам, но я ощущала все это так, как будто это было внутри моего сознания: вода, небо, теплый мягкий воздух — все предстало передо мной живым и ярким, как на картине.
