«Что хорошего в том, что он так сильно волнует меня? — спрашивала она себя, когда шла через маленький темный магазин в душную гостиную, с уверенностью в том, что получит выговор за свое несвоевременное отсутствие. — Что он значит для меня или я для него? Нет людей, более далеких, чем мы. Его доброта ко мне — всего лишь жалость. Я же почти ненавижу его за это».
Однако ей была не неприятна идея о поездке в деревню, это ее желание было таким же жгучим, как боль. Быть с ним целый день, вдали от звуков и запахов Войси-стрит, от грязной, прокуренной комнаты, от неряшливой бабушки в ее грязном шелковом платье, от убогости обыденной жизни, бежать от всего этого на несколько часов и быть с ним! Стоит ли удивляться, что она почувствовала себя плохо, когда представила себе, что поездка может не состояться?
Миссис Гарнер, очарованная пирогом Мелтона Маубрэя и обильным количеством эдинбургского эля, оказалась более сговорчивой, чем это можно было ожидать. Однако она не забывала при этом о своем достоинстве, составляющем основную часть ее личности. Пожилая леди долго говорила о необычности приглашения молодым человеком девушки на загородную прогулку, если только двое молодых людей не были друзьями или не поддерживали знакомства. Да, она, конечно, видела немало хороших манер перед тем, как судьба вырвала ее из того мира, в котором она родилась и росла, и поэтому хорошо ориентировалась в этом вопросе. Люди, которые знакомы, могут идти, куда им вздумается, но если у них ветреные отношения, то они должны воздерживаться от плохих поступков, которыми полон этот грешный мир.
Уолтер немного покраснел при таком замечании, в то время как Лу нахмурила лоб и прикусила нижнюю губу, пытаясь толкнуть под столом бабушкину ногу.
— Не надо говорить о плохих сторонах Жизни, миссис Гарнер. Я надеюсь, вы не считаете меня негодяем.
— Я всегда и во всем видела вас только с лучшей стороны, — сказала пожилая леди, делая последний глоток живительного эдинбургского.
— Тогда вы должны понимать, что ваша внучка будет в безопасности со мной. Я хочу дать ей всего лишь несколько часов свежего воздуха. Посмотрите какая она бледная.
— Я и сама чувствую желание прогуляться по свежему воздуху, — сказала миссис Гарнер, слабо вздохнув, — однако никого не волнует моя скромная персона.
Уолтеру стало неловко.
— Я уверен, моя уважаемая миссис Гарнер, что если бы вы пожелали проехаться с нами… — начал он, делая отчаянное предложение. Было страшно даже подумать, что старая женщина будет сидеть с ним в экипаже, он навряд ли смог бы посадить ее даже на заднее сидение в связи с тем фактом, что ее будет трясти и подбрасывать на мостовой. Он хотел быть наедине с Лу. Уолтер желал провести этот солнечный день среди сельской местности, заросшей бузиной и боярышником, рядом с широкой рекой. Он думал поговорить с девушкой о Шекспире, Китсе и Байроне, о картинах, о своих надеждах и будущем — обо всем том, что, казалось, бедная необразованная Лу понимает лучше, чем Флора Чемни.
