Жалюзи были подняты, и от лунного света в спальне было так светло, что, казалось, можно читать без лампы.
— Я хочу сам тебя раздеть... — прошептал Деймон.
— А я тебя.
Лаская друг друга со все усиливающейся страстью, они быстро избавились от одежды, и Деймон отнес Мелани на кровать и бережно опустил на простыни.
— Я не слишком тороплюсь? Может, надо сбавить обороты? — спросил он, ложась рядом.
— Зачем? — Мелани провела рукой по его плечам, по груди, по бедрам. — Ты этого хочешь?
— Я хочу, чтобы все было так, как нравится тебе.
Деймон ответил на ласку, вызывая страстный отклик в каждой клеточке тела Мелани.
— Мне и так нравится. Это прекрасно.
— Это ты прекрасна. — Глубокий голос Деймона звучал восхищенно. — У тебя прекрасное тело, Мелани.
Она обняла Деймона и стала целовать, мечтая, чтобы он забыл обо всем на свете, обо всех, кроме нее. Она выгнулась ему навстречу. Несколько мгновений Деймон совсем не касался Мелани, и она замерла в ожидании, не смея даже дышать.
— Сейчас, Мелани!
Она невольно вскрикнула. На этот раз от облегчения, с восторгом ощущая, как его твердая плоть погружается в ее лоно. Мелани радостным стоном приветствовала это вторжение. Волна наслаждения росла, набирала силу и, наконец, захлестнула Мелани. Она чувствовала, что Деймон возносится на гребень волны вместе с ней.
Шторм утих, оставив обоих обессиленными и запыхавшимися. Рука Деймона лениво поглаживала бедро, талию, грудь Мелани, потом повторяла этот путь сначала. Поначалу ласка действовала на нее успокаивающе, но в какой-то момент все изменилось — в Мелани стали нарастать ощущения, весь запас которых, как ей казалось, был растрачен без остатка лишь пару минут назад.
— Мне всегда нравились твои руки, — прошептала Мелани.
— Я рад. Потому что моим рукам нравишься ты, им нравится тебя касаться, особенно здесь... и здесь, и здесь.
Деймон исследовал выпуклости и впадины, изгибы и плоскости ее тела, его пальцы разжигали в Мелани невидимое пламя, вскоре охватившее ее целиком. Почувствовав прикосновение его пальцев к самому чувствительному месту, Мелани тихонько всхлипнула от удовольствия.
Деймон поднял голову.
— Я не сделал тебе больно?
— Нет, это восхитительно. Но мне нужен ты, ты весь.
— Я и так твой, — улыбнулся Деймон, — душой, телом, сердцем. Весь. — Он приник к ее губам.
Ах, если бы он говорил это всерьез! — думала Мелани. Она отогнала непрошеную и довольно горькую мысль, что мужчины в лихорадке страсти могут сказать все, что угодно. Возможно даже, в эту конкретную минуту Деймон действительно так думал, потому что мощная биологическая потребность, овладевшая им, стерла из его памяти мысли обо всех других женщинах. Но это только сейчас.
