Тереска вдруг соскользнула со столешницы, попыталась остановиться как вкопанная, но ремень, за который она держалась, потянул ее за собой, так что ей пришлось пробежать несколько шагов с тележкой вместе. Шпулька тоже соскочила, и обе они наконец остановились.
— Что?
— Раз в две недели! Из-за этого Богуся мы превратились в таких идиоток, каких свет не видел, просто мировой рекорд глупости! Что случилось?
Тереску словно посетило видение.
— Раз в две недели! Ну, знаешь! Почему ты этого раньше не сказала? Ведь это же гениальная мысль! Не каждый день, а раз в две недели!
Шпулька пожала плечами.
— Это Зигмунт так говорит, и очень может быть, что он прав. Но если речь идет о Богусе, — добавила она трезво и немилосердно, — то он придет как раз тогда, в этот единственный день. Он специально так выберет. Всегда так получается, независимо от того, о чем идет речь. Можно год сидеть возле телефона и ждать, а отойдешь на две минуты — он как раз и позвонит, но ты не услышишь.
Тереска смотрела на нее с негодованием.
— А вообще-то и так уже поздно, — сказала она сердито. — Завтра мы поедем в последний раз к тому мужику в деревню. Потом остаются Тарчин и Груец. Вовремя Зитунт выдумал, ничего не скажешь, ложка ведь к обеду дорога…
— Он-то давно уже выдумал, — вступилась за брата Шпулька. — Только ты не хотела слушать. Кроме того, у меня такое впечатление, что и Каракатица говорила что-то в этом роде. Поехали, потому что действительно, того и гляди, заночуем на шоссе.
Через десять минут они поменялись местами, чтобы сменить ноги. Потом Тереска оглянулась несколько раз, а потом наклонилась к Шпульке.
— Послушай, — сказала она зловещим пронзительным шепотом. — Не хочу тебя пугать, но за нами едет какая-то машина.
— Ну и что? — удивилась Шпулька. — Она нас объедет, мы же едем по краю шоссе.
— Но эта машина совсем не приближается. Она все время едет за нами на одном и том же расстоянии.
С минуту казалось, что Шпулька вот-вот задохнется. Глаза у нее вышли из орбит, она посмотрела на Тереску, открыла рот, закрыла его, а потом, не говоря ни слова, стала резко отталкиваться ногой. Тереска, хотя и протестуя, невольно была вынуждена приспособиться к новому темпу.
— Опомнись, ты что, с ума сошла? Что нам это даст, ведь мы не разгоним наше пугало до ста километров в час! Если кто-то захочет, он нас и так догонит! Мы в канаву упадем!
— До Хелмской уже недалеко… — пропыхтела Шпулька.
— До какой Хелмской? На кой тебе Хелмская? К школе!
