Стрельба почти прекратилась, кое-где изредка раздавались выстрелы, наверное, всем уже надоело стрелять без всякого толку. Послышался гул моторов, и через минуту подъехал БТР, потом раздался голос комбата:
-- Есть кто живой?!
-- Да есть, товарищ майор. Сержант Бережной, -- ответил я, и выглянул из-за баков.
-- Ну, как дела, сержант?
-- Да нормально, ночь прошла спокойно.
-- В шесть поднимай экипаж, и готовьтесь. После того, как вертушки поработают кишлак, сразу пойдет пехота. Сидите на связи и ждите команды.
-- Понял, товарищ майор.
БТР комбата дернулся с места и поехал в сторону танковой точки. Я спрыгнул с брони и зашел за БТР, чтоб облегчиться по малому, и спокойно покурить. Последние пол часа тянулись долго, в голову непроизвольно лезли мысли о боге, о жизни, о смерти, в сознании всплывал недавний сон. Хотелось закричать: "Да пропади все это пропадом!" и бежать, бежать, бежать -- от жизни, от смерти, от войны, от себя, но что-то сдерживало весь этот порыв, и я покорно сидел и ждал, тешась мыслью, а может, пронесет и в этот раз?
Я посмотрел на часы, ну что ж, пора будить пацанов, хотя солнце еще не взошло, но было уже светло, наступало утро.
Запрыгнув на броню, я залез в командирский люк БТРа, пацаны спокойно спали, посмотрев на них пару минут, я ткнул Туркмена в плечо:
-- Туркмен, вставай, пора.
-- Не, не волде, -- на родном языке выкрикнул Туркмен.
-- Вставай Туркмен, -- я продолжал его трясти.
Туркмен открыл глаза, посмотрел на меня, потом огляделся вокруг и спросил:
-- Юра, это ты? А сколько время?
-- Начало седьмого, буди остальных, -- сказал я ему и вылез на броню.
Я сидел на броне и набивал "магазины" патронами готовясь к проческе, вдали показался БТР, через минуты три к нашему блоку подкатила машина ротного. Пацаны уже попросыпались и начали друг за другом вылезать из люков.
-- Ну, как спалось, вояки? -- спросил ротный.
-- Спалось нормально, теперь надо думать, как бодрствовать будем, -ответил я.
Петруха, высунувшись из люка, начал мне показывать жестами из-за спины ротного, мол, чарс есть?
Я кивнул, Петруха нырнул опять в люк, спустя время из десантного люка вылез Закаров и направился ко мне. Когда он подходил, я заметил у него синяк под глазом, и еще он закусывал губу, судя по всему, она была разбита.
-- Петруха меня послал к тебе, -- сказал Закиров опустив лицо, чтоб я не видел синяк у него под глазом.
-- Кто тебе фонарь поставил?
-- Да это я ударился в БТРе.
