Но его слова не достигали цели. Во-первых, я сама себя никогда не считала красавицей, и поэтому сравнение с мышью и прочей живностью особо не задевало. А если в этом мире самое обыкновенное и невзрачное животное – кошка, то почему бы и нет. Пусть уподобляет ей. А во-вторых, я сама пыталась достигнуть подобного эффекта. Чего ж после обижаться?
Однако какая-то внутренняя шпилька, которая периодически не давала мне жить спокойно, кольнула в этот раз, и я на его слова пожала плечами и выдала:
– Знаете, милорд, я тоже мужа себе не выбирала. Вы поставили меня перед фактом, и вот… Как случилось, так и случилось.
После моей фразы Кларенс едва не взбесился, он прекрасно понял значение слова «тоже»; им я приравняла его к себе, а значит, к подзаборному коту. Он подскочил ко мне и уже замахнулся, однако руки не опустил, только с угрозой замер напротив.
Я же стояла и внешне спокойно смотрела на него. Шок после вчерашнего уже прошел. Я поняла, что значит получить пощечину, и перестала бояться ее. А еще я понимала, что, пока нахожусь в доме у герцога, со мной ничего особо страшного не случится, ведь хозяин здесь не Кларенс, а его светлость.
– Милорд, я и так покорна вашей воле. Чего же вы от меня еще хотите? – произнесла я настолько ровным и спокойным тоном, что после этого Кларенс с занесенной для удара рукой стал выглядеть глупо.
Он ожег меня ненавидящим взглядом и выдохнул в лицо:
– Не видеть вас вообще! Я… я понял… что терпеть вас не могу. Вы мне противны!
Я чуть было не ответила ему, что наши чувства взаимны, но в последний момент осеклась. Вдруг, если я отвечу, Кларенс, чтобы сделать еще хуже, набросится на меня или что-нибудь в том же духе? Физически он сильней меня, и на самом деле, если дело дойдет до серьезного рукоприкладства, я ничего не смогу ему противопоставить. Поэтому на его слова я еще раз недоуменно пожала плечами, мол, ваше право, а мне все равно.
– Я не желаю лицезреть вас за столом. Ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином, – не унимался Кларенс. – Никогда! Поэтому сейчас вы немедленно разворачиваетесь и идете к себе…
Но я возразила, прервав его:
– Я тоже не хочу сидеть за общим столом. Однако это не мое желание, а вашего дядюшки – герцога Коненталя. – И с некоторой мстительностью добавила: – Насколько я поняла, его желание для всех обитателей этого дома – закон, который следует соблюдать неукоснительно. Поправьте меня, если я ошиблась.
– Совершенно верно, – вдруг раздалось от дверей.
