— Вот и хорошо, значит в полдень.
Вы думаете, у меня поджилки не тряслись? Глубоко ошибаетесь! Пусть я и бесправный, почти собственность Мана, думаете я ничего не боюсь? Да от услышанного меня затрясло, аж в пот бросило, так я испугался. Какого труда стоило не показать свои страхи! Я должен встать напротив ИХОСС восьмого ранга! Да она меня нашинкует и не поморщится. Так я думал.
Делегация Варгов ушла. Ман окинул нас хмурым взглядом.
— Итак, Гунинбиль, ты будешь отстаивать честь Ингрид. Возражений нет?
— Нет, Базиль, я знал, на что иду. Вообще-то это лучший выход из сложившегося положения, — он, как всегда, был спокоен и сдержан.
— Ты прав, но я попрошу тебя об одном одолжении.
— Каком?
— Не убивай своего противника.
— А, это! Я и не собирался. Зачем мне лишние осложнения? Да и всем нам они не нужны.
— Эрет, ты согласен отстаивать интересы Аникора? — обратился к нашему НИОССу Ман.
— У меня есть выбор? — спросил Эрет, разминая левую руку.
— Ты прав, выбора у нас нет. А вот Ихоссару будет труднее всего.
— Ман! — воскликнул я. — Ты думаешь, у меня получится не умереть сразу?
— Конечно, ведь я буду рядом. А меч Убийцы помнит тепло его рук, он тоже поможет. Главное, ты не переживай, делай, что должен и всё получится.
— Надеюсь, — слова успокаивали, как ни странно.
— А мы что будем делать? — Хранвиль был недоволен таким раскладом, ему ничего не досталось.
— Да, а что нам-то остаётся? — поддержал друга Верзильфельд.
— Спокойствие, ребята, только спокойствие. У вас не менее ответственное задание.
— Какое? — хором спросили МОСС, не участвующие в состязании.
— Вам придётся следить за правильностью и честностью поединков, — Ман вздохнул, горестно и разочарованно, — вместе со мной.
Солнце катилось по голубой, безоблачной глади, мы не спеша позавтракали. А кому охота помирать на пустой желудок? Мастер выдавал последние указания, я тоже получил свою часть инструкций и соревнования начались.
Гунинбиль, как и условленно, шёл на север, держа лук с наложенной стрелой, в зубах ещё две, за спиной привязано копьё. Мы продвигались параллельным курсом. Ман сиял зелёными огнями, он в эту минуту был больше богом, чем человеком.
Первая стрела засвистела в воздухе. Гунинбиль просто отклонился, и смерть прошла рядом. Вторую стрелу он уже ждал и сбил её своей, в воздухе! Третьего выстрела дожидаться ему, наверно, было лень, противники быстро сближались с натянутыми луками (а как неудобно стрелять с копьём, оно, как-никак, мешается, болтается за спиной, сковывает движения). Не сговариваясь, они отложили луки и взялись за копья. Битва была короткой, но ожесточенной. Быстрые, скользящие выпады, наконечники копий, блестя и сверкая, вычерчивали полосы света, небольшими дугами, словно молнии, в руках сражающихся. Непрерывный стук дерева об дерево сливался в однообразный рокот. Глаза не успевали следить за всеми движениями и манёврами, что там произошло, я не понял, но оказалось — мы победили! Гунинбиль стоял, а противник лежал на земле, и наконечник копья был у его горла.
