Я поднялся на мостик. Осчастливил старпома. Хотел позвонить капитану, но Петрович отговорил:
– Что зря человека будить? Через двадцать минут подъем трала – проснется и сам. Иди-ка, "добытчик", в люлю. На тебе уже морды нет! Посмотри на досуге в зеркало, – это же тихий ужас!
Я добрался до "люли", и мгновенно "отъехал"…
Но поспать так и не довелось. Тишина взорвалась, по мозгам шибануло наотмашь! Я подпрыгнул на койке. На тоненькой переборке, в районе моей головы, надрывался звонок громкого боя. – Три длинных сигнала, – буква "О", – "спасательный круг", – человек за бортом!!!
– Да что ж ты, скотина?! – Я так возмутился, что чуть не заплакал.
– Вставай!!! – дверь решительно распахнулась. – Игорь Баранов утоп!!!
…Такое не опишешь красиво. Все захлестнули эмоции. В чем был, я помчался на палубу. Там уже гомонила толпа. Внизу, на воде, болтался спасательный круг. Кто-то из сопливых мальчишек водил по воде багром, – пытался его достать. С фальшборта прыгал стармех, обвязанный вокруг пояса веревочной боцманской выброской… Я поднял с палубы что-то тяжелое, и сиганул следом.
Когда человек тонет, тело его "зависает" метрах в трех-пяти от поверхности, и остается там, пока не начнется процесс разложения. Раздувшись, как бочка, оно всплывает, но не надолго. Лопается желудок, что-то еще внутри, – и море берет свое.
Так должно быть всегда! Но так не было!
Внизу подо мной стремительно падало вниз что-то оранжево-желтое, по цвету напоминавшее рыбацкий костюм Игоря. А дальше, на глубине… Холод… Смерть… Зловещая, темная, беспощадная масса… Оттуда, от бездны, оторвалась черная точка, и пошла на меня… мелькнула у глаз… ударила по коленке. Я выронил ставший ненужным железный лом. В висках застучало. Метрах в трех от меня выгребал на поверхность Леха Рожков с глазами, полными ужаса. Высоко-высоко над нами изгибалась кромка воды…
Я был босиком, в трусах и летней тельняшке. Это, наверное, и спасло. Теряя сознание, я вцепился руками в нижнюю ступеньку штормтрапа. Вместе с нею меня и выдернули.
– Тащите! Тащите стармеха! – орал я, хлебая воздух, как будто не видел, что он уже рядом со мной.
Леха был в полном ауте. Его растирали одеколоном, давали нюхать ватку с нашатырем…
Я оперся на чьи-то руки, сделал шаг на чужих, деревянных ногах. И зашелся в приступе рвоты. Когда с глаз сошла пелена, громко захохотал. Как детский кораблик у игрушечной пристани, о борт СРТ колотилась… рабочая каска Игоря! Так это ее я так испугался?!
