— Вы правы, Холмс, совершенно правы, — вздохнул я.
Примерно через год Холмсу с утренней почтой принесли конверт. Прочитав письмо, он с улыбкой протянул его мне, а увидев мой недоуменный взгляд, пояснил:
— Помните дело о похищенной дочке Крайтона? У этой истории счастливый конец.
В письме было сказано следующее:
Уважаемый мистер Холмс!
Я последовал Вашему воистину бесценному совету, и вот теперь мне хотелось бы поведать Вам, к чему это привело.
Молдет-холл теперь ничуть не похож на пустой унылый особняк, которым Вы его наверняка запомнили. Теперь здесь постоянно царит веселье и звучит смех.
Мой зять Родни — отличный собеседник и опасный соперник в шахматах, а Софи по-прежнему хороша собой и мила, хотя мне кажется, что, познав радости материнства, она стала ещё краше.
Мы все находимся перед Вами в огромном долгу, и, желая оплатить его хотя бы частично, спешу Вам сообщить, что моего внука назвали в Вашу честь — Шерлоком.
Ваш покорный слуга,
Чарлз Крайтон.
Мне очень хорошо запомнилось длинное, затяжное лето 1889 года. Дело было не в том, что оно выдалось самым жарким и солнечным за всё время моего проживания на Бейкер-стрит. В действительности то время запомнилось мне — как, уверен, и многим другим — серией пожаров, которые то и дело вспыхивали в Лондоне и причинили ущерба на десятки тысяч фунтов. Уносили они и человеческие жизни.
Всё началось в середине июня. За две недели случились три больших пожара — все в непосредственной близости от Паддингтона. Первый вспыхнул в общежитии для солдат-ветеранов. Погибло три человека. Второй пожар охватил фабрику по переработке льна. Здание полыхало два дня и две ночи. В третий раз огонь нанёс удар по конюшне при пивоваренном заводе. Внутри была масса сена и соломы, и потому нет ничего удивительного в том, что конюшня вспыхнула как спичка. В огне сгинуло пять превосходных лошадей-тяжеловозов.
Я полагаю, что Холмсу сразу стоило обратить внимание на эти возгорания. Он сам неоднократно повторял: «Одно происшествие — случайность, два — совпадение, три схожих между собой происшествия, как правило, указывают на то, что за ними стоит преступник». В оправдание моего друга могу сказать, что именно в это время он занимался расследованием весьма деликатного дела: речь шла о попытке шантажа одного высокопоставленного дипломата. Не стану углубляться в детали; достаточно сказать, что у Холмса было полно других хлопот. Вскоре после очередного, четвёртого пожара к нам на Бейкер-стрит заявился Лестрейд. На этот раз выгорел весь верхний этаж постоялого двора под названием «Ручки белошвейки». Прежде чем Лондонская пожарная бригада совладала с огнём, в нём погибла жена хозяина.
