— Радио! — крикнула Оливия, высунувшись из окна.
Джон включил радио.
«…особенно подчеркиваем, что нет никаких оснований для слухов, распространяющихся в последнее время. Обстановка полностью контролируется, и запасов продовольствия в стране достаточно…»
Машины съехали с дороги и остановились, встав бок о бок.
— Кто-то чересчур волнуется, — сказал Роджер.
«…высаживается не зараженное вирусом зерно, — продолжал голос диктора. — В некоторых графствах Англии, Уэлса и Шотландии поздней осенью ожидается сбор урожая».
— Сеять? Это в июле-то! — воскликнул Джон.
— Гениальный ход, — сказал Роджер. — Голь на выдумки хитра. В такое время правдоподобие не имеет значения.
Голос комментатора чуть изменился:
"По мнению Правительства, опасность только увеличится, если среди населения начнется паника. Поэтому немедленно вступают в силу некоторые предупредительные меры.
Первая связана с ограничением передвижений. Поездки из города в город временно запрещены. Надеемся, что к завтрашнему дню будет разработана система приоритета для наиболее важных перемещений, но предварительно запрещение распространяется абсолютно…"
— Они все-таки сделали это! — воскликнул Роджер. — Надо прорываться. Может, еще не поздно.
Машины вновь тронулись в путь, через Северную Кольцевую Дорогу, мимо Северного Финчли и Барнета. Голос из радиоприемника с неослабевающей убедительностью продолжал бубнить о каких-то регулирующих мерах. Потом начали передавать музыку из кинофильмов. На улицах продолжалась обычная жизнь — люди делали покупки в магазинах, просто гуляли. Здесь, на окраине, не было никаких признаков паники.
Первое заграждение они увидели сразу за Барнетом. По другую сторону блокировки виднелись фигуры в форме цвета хаки. Остановив машины невдалеке, Джон и Роджер подошли к заграждению. Там уже было человек шесть. Они о чем-то спорили с офицером. Еще несколько, видимо, отказавшись от пререканий, собирались разворачиваться.
— Каких-то десять чертовых минут! — сказал Роджер. — Надо торопиться — они понаставят еще уйму заграждений.
Офицер — симпатичный молодой парень с распахнутыми, словно удивленными глазами, искренне радовался всему происходящему, как некоему новому виду строевых занятий.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Мы лишь выполняем приказ. Все выезды из Лондона перекрыты.
Грузный, еврейского типа мужчина лет пятидесяти, стоявший впереди группы спорщиков, воскликнул:
— Но моя фирма в Шеффилде! Я только вчера приехал в Лондон!
