Думаю, многих читателей особенно поразила наглость с точным указанием дат. Все чувствуют, что что-то меняется и, пожалуй, даже уходит, но чтобы вот так, с указанием срока… Многие говорят: «А вот я привык к запаху типографской краски, мне важны тактильные ощущения от газеты или журнала, в самолете можно почитать… Поэтому ничего газеты не умрут! Или, может, и умрут, но не совсем. Или не так скоро. Когда-нибудь потом».
Такие были наиболее популярные контраргументы. Опытный человек, конечно, в этой логике возражений углядит классический шок будущего — «этого не будет, потому что сейчас у меня не так».
С другой стороны, апокалипсические предсказания — не новость. Уже сколько раз объявляли о закате чего-нибудь. Когда комментаторы хотели в этом духе поиронизировать по поводу моих прогнозов, они один за другим заявляли: «Да-да, конечно, через 20 лет не будет ни театра, ни книг, ни кино — одно сплошное телевидение».
Именно с этой реплики телеоператора Рудика из кинофильма «Москва слезам не верит» начиналась самая первая моя статья о будущем газет на портале Slon.ru в августе 2009 года. Надо сказать, что в ней я яростно отстаивал… идею бессмертия газет.
Тогда мне казалось, что судьба газет зависит от противостояния прессы с интернетом. Один на один. И у интернета я видел много недостатков — простота и демократичность авторства, легкость доступа, избыток шума. Все это снижало значимость слова в интернете и, думал я, сохраняло значимость слова в классической газете. А значит, общественная ценность слова в газете была вне конкуренции, потому что обеспечивалась именно физическим ограничением газетной площади, газетного тиража. Поэтому газеты бессмертны — спорил я с воображаемыми сторонниками смены «технологических формаций».
Но я ошибался. Все оказалось не так просто. Пресса не противостоит интернету. Она противостоит ходу истории. Интернет сам следствие некоторых других исторических обстоятельств, влияющих на смерть прессы. Больше того, — в свою очередь, интернет еще и причина третьих обстоятельств, тоже не сулящих прессе ничего хорошего.
Я стал разбираться и открыл феномен вирусного редактора. Вирусный редактор — распределенное существо интернета, своего рода искусственный интеллект, нейронная сеть, в которой узлами являются любые-всякие пользователи интернета. Случайно натыкаясь на интересное, случайный юзер принимает решение: перепостить, добавить (что именно), убавить (что именно), прокомментировать. По сути, он осуществляет свою частную микроредактуру. С одной целью — добиться отклика от других, от как можно большего количества других. Вот и критерий отбора. Этот критерий на больших массивах становится… общественной значимостью.
