«Гиблая слобода», — писал Шаброль, — роман без фабулы, без интриги. Это попросту кусок жизни небольшого коллектива в течение нескольких месяцев. Мне ничего не пришлось выдумывать, достаточно было только посмотреть вокруг себя, чтобы собрать воедино характеры и события, чтобы увидеть в хорошо знакомых людях и вещах все чудесное богатство обыденного. Я не претендую в этой книге ни на что другое, кроме описания жизни рабочего предместья, того парижского предместья, где я сам живу.
В «Гиблой слободе» выведено много парней, целая ватага. Жизнь у них несладкая, да и общество обходится с ними не слишком мягко. Вот почему они приобрели хулиганские замашки и «порядочные люди» косо посматривают на них. Надо знать эту молодежь, чтобы открыть под ее обманчивой внешностью нёисчерпаемые сокровища великодушия и нежности. Заняться этим открытием я и предлагаю читателям моего романа.
Я хотел сказать в этой книге: надо любить каждого человека, потому что каждый человек несет в себе целый мир».
Вот эта столь характерная для творчества Шаброля неисчерпаемая любовь к простым людям, которой проникнуты и «Гиблая слобода» и новый его роман «Операта» (1956), посвященный жизни и быту корсиканского народа, делает его произведения особенно близкими нашим читателям.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРЯМОЙ ПРАВЫЙ
Жако Леру ударил мастера. По правде сказать, когда этот пятидесятилетний мужчина растянулся на полу, гнев Жако сразу остыл. Даже не выпрямившись после удара, он нагнулся, чтобы помочь мастеру встать. Жако Леру работал на токарном станке, который чуть не каждую минуту выходил из строя. Молодой токарь то и дело запарывал детали, и ему никак не удавалось выполнить норму. Он даже сокращал свой обеденный перерыв, чтобы выколотить сто сорок франков в час, из кожи лез вон, стараясь наверстать потерянное время. Но мастер зорко следил за ним. Жако постоянно чувствовал его взгляд у себя на затылке. На этот раз соскочил приводной ремень. И тут же, как эхо, прозвучали насмешливые слова мастера:
— Видать, папаша не очень старался, что ты такой никудышный вышел!
Кулак Жако опустился сам собой.
Мастер медленно поднимался, отряхивая пыль. Жако не стал дожидаться, пока он встанет. Гордо закинув голову, он направился прямо в раздевалку, схватил в своем ящике сломанную расческу, несколько помятых сигарет и номер газеты «Экип».
У контрольных часов он задержался, в последний раз взглянул на свою учетную карточку, передернул плечами и выбежал на улицу.
