Муж мамаши Жоли уже десять лет на пенсии. Чтобы свести концы с концами, он выполняет в своем квартале разные поденные работы. Старик — нескладный, длинный, высохший, как подрубленное дерево, фуражка вечно надвинута у него на глаза, а под рубашкой он носит фланелевый набрюшник, который доходит до самой груди. Жена называет его «папаша /Коли» и, когда он идет на работу, выговаривает ему, стоя у окна:
— Застегни куртку, папаша Жоли. Ведь не кому другому, а мне придется ухаживать за тобой, если ты простудишься. Тебе‑то, конечно, на все наплевать!
Если вы в эту минуту откроете дверь, вам придется выслушать подробнейший отчет о гриппе, которым папаша Жоли болел два года назад.
Несколько в стороне от шоссе стоит четырехэтажное здание, свысока взирающее на теснящиеся вокруг лачуги. Должно быть, когда‑то оно было очень красиво. Это помещичий дом, «настоящие хоромы», как выразился бы в старину какой‑нибудь дворецкий. По — видимому, дом был построен знатной дамой или куртизанкой и служил приютом недозволенной любви в те отдаленные времена, когда по дороге в Шартр катили, громыхая среди лугов, одни лишь дилижансы. На его прекрасной покатой крыше сохранилась почти вся черепица. Широкие окна разделены переплетами на мелкие квадратики, великолепный крытый вход подпирают обезображенные временем кариатиды, а северный угол здания увенчан башенкой, похожей на средневековую.
Дом этот был куплен в 1934 году Эсперандье, разбогатевшим крестьянином из долины Иветты, решившим надежно поместить свой капитал. На следующий год произошел пожар, и от здания уцелели лишь крыша да стены. Потом в доме поселился без всякого разрешения старый цыган, повозка которого сломалась посреди дороги. Он сам, его братья, зятья и племянники с семьями прожили там довольно долго. Старого цыгана звали Камерберг. Но в Гиблой слободе никак не могли привыкнуть к этому имени и окрестили цыган «камамберами». Цыгане уехали так же неожиданно, как и появились, но на этот раз в новой повозке, имя же «Камамбер» сохранилось за старым домом. Его и сейчас еще называют «Замок Камамбер», очевидно, из‑за средневековой башенки. Во время войны в Замке Камамбер ночевали беженцы. Обессилевшие, потерявшие последнюю надежду, некоторые из них так и остались там жить. Ободренные этим примером бездомные жители Г иблой слободы перетащили свои вещи в еще не занятые комнаты Замка, наскоро побелив их. В наши дни Замок Камамбер перенаселен.
