– Идиотский вопрос! – фыркнул Литвак.
– Ответь! – предложил Мышкин.
– Получай, Сократ: всемогущ и благ, – сказал Литвак.
– Отлично! Вот ты сам только что признал: не может Бог любить только один народ на свете, а остальных ненавидеть и делать им всякие пакости вроде библейских «песьих мух» и известного первого в истории цивилизации геноцида – массового убийства всех первенцев в Египте. Разве это не холокост? Только в отношении ни в чем не виноватых египтян. Но у нас в руках Библия! Вроде серьезное вещественное доказательство. Но почему же именно в ней Он так безжалостен к другим народам? Мучит их, уничтожает, грабит, сгоняет с их собственных земель, лишает их родины, средств к существованию, вульгарно мошенничает… Кстати, ведь тогда египетский фараон сразу согласился и пообещал Моисею хоть завтра отпустить всех евреев. Они ему были не нужны. Они в Египте так расплодились, что стали угрозой для государства. Фараон считал, что в случае войны они станут пятой колонной. Но твой Иегова из твоей Торы и это предусмотрел. И сказал Моисею: дескать, этот фараон поганый у нас так легко не отделается; я сейчас специально ожесточу его сердце, чтоб он отменил разрешение… Зачем это ему понадобилось? Зачем ожесточать фараона? Ведь дело было в шляпе!
Литвак пожал плечами, Клюкин с Клементьевой пожирали Мышкина глазами.
– Я тебе скажу, зачем на египтян обрушились все казни, а самой страшной оказалась та, которую иначе чем геноцидом, по-вашему, холокостом, не назвать: убийство каждого первенца. Ночью. А чтоб главный киллер в маске ангела не ошибся, евреи по приказу твоего бога пометили все жилища египтян кровавым знаком. Это, Женя, был самый древний и страшный акт террора . Типичного террора. Классического. Мало было ограбить доверчивых, как русские, египтян, которые даже все свое серебро охотно отдали евреям – якобы на пару часов, для жертвоприношения. И серебро евреи присвоили. Украли. Надо еще вдобавок нагнать ужас! На египтян, а значит, и на другие народы, до которых непременно дойдет, как евреи покидали Египет. И чтобы все боялись племени, способного на безумную жестокость. Так что согласись: твой Элохим – типичный Бен Ладен. Даже хуже. И придумали его твои левиты, такие же мерзавцы, и запечатлели на папирусе, чтобы все знали и через тысячу лет тряслись от страха перед твоими шахматистами, Женя… Наливай! – неожиданно крикнул он Клюкину.
– У меня есть объяснение всем этим пакостям, – продолжил Мышкин, прожевав буженину. – Простое, но после него все становится на свои места.
