Куда уходит детство… Действительно – куда? Мы теряем его по кусочку, вместе с теми людьми, которых знали тогда, что были дороги и знали какие-то детские секреты – наподобие зарытого в землю стеклышка с увядшими цветочками под ним. Мы взрослеем, меняем города и страны, но детство живо, пока кто-то такой же, трансформировавшийся в большого дядьку, не учудит знакомую шутку.
А потом умерла бабушка, и от детства вообще ничего не осталось. Только какие-то смутные воспоминания взрослых дядек и тетек. А когда через год умер отец, стало казаться, что ты не человек, а дерево без корней, какое-то гидропонное растение. Но пока остается мама и старый дом, детство все еще прячется где-то в его уголках.
Я знаю, что не только я чувствую все это. Прав был уважаемый самурай: «Каждый раз, когда ты встречаешь кого-то на своем пути, помни, что он тоже что-то потерял, кого-то любит и чего-то боится».
Ей нравилось шокировать теток из НИИ, куда ее устроили по знакомству секретарем генерального директора. Лера сидела в приемной в строгих пуританских платьях. Облегающее по фигуре из блестящей ткани, длинное до пят платье с капюшоном сменялось белой блузкой с галстуком и длинной облегающей полупрозрачной юбкой. Лера была поразительно красива. Причем красотой такого рода, что автоматически хотелось верить в непорочность ее владелицы, хотя все понимали, что это не так. Белья она не носила. И это было заметно. Целомудренные наряды это тщательно подчеркивали. Институтские функционеры, сидя в приемной, посасывали валидол, а тетки смотрели на нее с ненавистью.
– Лучше бы ты ходила голая, – заметил директор, прошмыгивая в свой кабинет.
– Как скажете, – скромно потупившись, ответила Лера.
Уволить ее генеральный не мог, т. к. устроили ее по просьбе такого человека, которого идентифицировали не иначе как многозначительным мычанием и тыканием пальцем в потолок.
Непонятно, правда, почему для Лериного трудоустройства был выбран какой-то НИИ, она вполне могла бы повторить карьеру Тимошенко, т. к. красоты, ума и дерзости ей было не занимать, и она откровенно скучала в приемной, развлекаясь тем, что шокировала неискушенную совдеповскую публику.
Лера рано осталась без родительской опеки, правда, совершенно не стесненная в средствах. Родители развелись и оставили ей шикарную трехкомнатную квартиру в центре. А отец – капитан дальнего плавания – не жалел для нее ни денег, ни заграничных шмоток и потакал во всем, или просто компенсировал фактическое отсутствие обоих родителей.
