Ездил он на «Жигулях». «Жигули» все время ломались. Но как-то произошло непоправимое. Этими самыми «Жигулями» он сбил корову. Ее рог застрял в радиаторе.
– Что это за гладиаторские бои, – пошутил я тогда.
Но было не смешно. При полном отсутствии денег пришлось заплатить за корову, возместить моральный ущерб и придумать, на чем добираться на работу. Жил он за городом.
Спустя немного времени что-то поменялось. Взгляд прокурора стал немного другим. А через пару месяцев он заехал на довольно приличной иномарке. Потом на BMW. Разговоры о деньгах сами собой сошли на нет.
– Знаешь, – сказал он как-то, – сколько я видел дел, в которых только два листика – постановление о возбуждении дела и о его закрытии? Знаешь, что это значит?
– Что?
– Это значит, что дело возбудили, люди рассчитались, дело закрыли. И все.
– А как же преступление и наказание, Фемида с весами?
– К таким делам это, конечно, отношения не имеет, – согласился прокурор. – Но ты думаешь, прокуратура просто деньги берет и отмазывает преступников? Отнюдь. Их ждет суровое наказание. Просто в некоторых случаях уголовное наказание может быть заменено на о-очень большой штраф. Как в развитых капиталистических странах. Зачем перегружать пенитенциарную систему? Наказание-то они понесли…
Год спустя дело закрыли. Действия «правоохранительных» органов признали незаконными, ущерб возместили – на этот раз уже нам. Никто из исполнителей не пострадал, с некоторыми из них мы продолжали дружить – ребята действительно оказались неплохие. Когда возвращали деньги, спросили, не хотим ли мы оставить немного «на развитие правоохранительной системы». Мы сказали, что не хотим, что было воспринято с пониманием…
Не считая Москвы, в бывшем Союзе было два центра, где занимались разработкой вычислительных систем – это Минск и Киев. И если в Минске завод по производству микросхем был загружен на год вперед производством чипов для китайских музыкальных открыток, то коридоры киевского института кибернетики мне запомнились надолго.
Я шел по длинному, бесконечному коридору великолепного модернового здания – весь комплекс занимал, наверное, не один гектар. Тишина и полное отсутствие людей создавали ощущение нереальности. Все двери были открыты, на столах – нормальный рабочий беспорядок: документы, папки, открытый литературный журнал, чашка с недопитым высохшим кофе и все это покрыто толстым-толстым слоем пыли. И ни одного человека, даже в перспективе. Я такое видел только в голливудских фильмах. Но это было так обыденно, и поэтому особенно страшно.
