* * *
Растет недовольство болонцев политикой Ватикана. В городе то и дело вспыхивают беспорядки. Низы протестуют против притеснений и непосильных поборов, которыми их обложил папский легат. В кругах, близких к правительству, да и всем в Болонье, известно, что, пользуясь неограниченной властью, легат преумножает поступления в казну, которые расходуются далеко не по назначению. Могу даже утверждать, что он явно злоупотребляет властью, дабы нанести ущерб делу, начатому Юлием II. Легат творит свои беззакония при молчаливом попустительстве своих приближенных, которые не смеют даже пикнуть.
Юлий II явно просчитался, вручив бразды правления Болоньей человеку, которого никак не назовешь праведным и честным. Видать, бес его попутал, когда он решил назначить своим легатом этого кардинала, напрочь лишенного совести. Достаточно взглянуть, как он появляется на людях. Дворец он покидает только в сопровождении многочисленной охраны, вооруженной до зубов. И если его не прогонят с занимаемого поста, могут произойти непоправимые бедствия. С той поры, как он оказался у кормила власти, ему удалось лишь восстановить против себя всю Болонью, да и породить ненависть к Юлию II. Уверен, что папа ничего не ведает о произволе, творимом здесь его ставленником. Я даже подумываю сообщить ему обо всем происходящем, дабы он принял надлежащие меры в интересах всех честных людей.
Я не в состоянии отгородиться от окружающей меня жизни. Я уже говорил об этом и вновь повторяю. Внимательно слежу за происходящими событиями, стараясь ничего не упустить. Положение становится все более невыносимым. Многие помалкивают, опасаясь, что их уничтожат, если они осмелятся говорить правду. Я же не боюсь приспешников папского легата и заявляю, что непременно сообщу папе о действиях его наместника, особенно о том, как он расправляется с простыми горожанами и крестьянами. Не считаю себя соглядатаем, да и ничьим наушником никогда я не был. Но беззакония не терплю. Все люди должны жить в мире и спокойствии. Не пристало им подвергаться глумлению и терпеть нужду по прихоти алчного легата. Придя в эти края, мы принесли голод и чуму. Мне кажется, что всему есть предел. Уже одного этого достаточно, чтобы положить конец деяниям кардинала.
Тружусь много, но уйма времени у меня уходит на писание писем. Пишу слишком много, попусту растрачивая драгоценное время, которое мог бы с толком посвятить работе над статуей. Но самое главное, садясь за письма, начинаю испытывать смятение. Сегодня причиной тому было самоуправство папского легата, а назавтра таковой могут стать неурядицы в моей семье.
