— Михаил. — На автомате протягиваю ладонь для рукопожатия, но потом, сообразив, спешно ложу её на столешницу. — А тебя?
— Борис. — Мужик сделал вид, что не заметил моей оплошности и достал вторую стопку. — Ну, за знакомство.
— Слушай, если ты мертвяк, то зачем пьёшь? Тебе же всё равно.
— Не скажи! Если б я не пил, то давно бы остался без голосовых связок и ещё кучи нужных органов. Так что, пока мы пьём — мы живём!
— Будем живы, не помрём. — Произношу свой дежурный тост. Боря опять закашлялся, торопливо выпил и сказал.
— Так ты уже.
— Что?
— Помер, я имею в виду. Потому и разговоры веду с тобой, мне живым нельзя показываться — хозяин голову оторвёт.
— Как это помер? Что ты несёшь? Я ж с тобой разговариваю и тёплый. — Я лихорадочно нащупал у себя пульс и облегчённо вздохнул. — Что за дурацкие шутки? Если ты после смерти ходишь, это не повод так шутить.
— Да какие тут шутки, всё на полном серьёзе. — Боря опрокинул в себя ещё один стопарик и продолжил. — Я тут уже пять лет в таком виде на службе.
— Как так вышло? Ты что, был при жизни сектант какой?
— Сдурел? Какой из меня сектант? Нет, я сюда устроился ещё живым, да проштрафился сильно перед хозяином, вот он меня и определил в зомби.
— Что ж ты такого натворил? За что тебя так?
Борис сердито насупился, он явно не хотел доводить до моего сведения свои прошлые грехи. Задумавшись, он стал ковыряться пальцем в правом ухе. Судя по глубине погружения пальца, мой собеседник почёсывал себе мозги где-то за глазами. Теперь стала понятна причина такого плачевного состояния правой стороны его головы. Судя по всему, дурные прижизненные привычки плохо сказывались на сохранности тела. Кстати, о теле. Что он там говорил о моей смерти? Меня стали терзать смутные сомнения по поводу своего физического состояния, а вдруг он прав и я уже загнулся? Как убедиться, что я ещё жив?
— Аааа, суки! Ненавижу!! — Рёв Бориса изрядно меня напугал. Тут он схватил со стола тяжёлый дырокол и замахнулся.
Блин, даже если я ещё жив, то этот придурок прибъёт меня сейчас! Но целью был не я, а что-то или кто-то в дальнем тёмном углу. Я вопросительно на него посмотрел.
— Ты видел? Эти твари совсем обнаглели! — Видя моё недоумение, Борис так откинулся на спинку кресла, что оно жалобно заскрипело, и закинул правую ногу на стол. — Мыши! Смотри, стоило только чуть отвлечься и что они натворили!
Выше зашнурованного берца в брючине была изрядная прореха, она позволяла увидеть, что у мужика была причина обижаться на грызунов — из икроножной мышцы был выеден приличный кусок.
