— Ну как думаешь, Оптимист, сколько с этого каравана удастся заработать? — Хром решил скрасить ожидание благоприятным прогнозом.
Арбалетчик Оптимист, обласканный милостью богов, почти никогда не промахивался, из какой бы неудобной позиции ни стрелял. Впрочем, кличку он получил в отряде не за это. Его оптимистичные прогнозы сбывались всегда! Следовало только разделить предсказанное на три…
Ответ пришел не оттуда, откуда его ожидали.
— Легкую и быструю смерть, если очень повезет! — прошелестел наполненный презрения голос.
На возникшую опасность никто из отряда отреагировать не успел.
* * *
О банде, устроившей засаду на караван как раз на пути нашего следования, меня предупредил Лерой. Бывший егерь наконец-то начал отрабатывать выплаченное ему золото и разыскал шайку, упущенную из виду жрецом Калама. Справедливости ради стоило отметить, что Сарник об этой банде, может, и знал, но она была как раз из тех, что действовали по конкретным крупным целям, и имела неплохое прикрытие и поддержку влиятельных лиц. Такие отряды разбойников были оставлены напоследок, когда их покровители будут выявлены, а мелкие стихийно организованные группы лесных братьев из крестьян не будут путаться под ногами.
Разумеется, отряды графских егерей регулярно прочесывали джунгли в поисках подобных банд, но конкретно эту повезло обнаружить нанятому мной Лерою. А раз так, то делиться подобным открытием я ни с кем не собирался до поры до времени. Захватить разбойников я хотел в одиночку, и тому было две важные причины.
Во-первых, пленные в таком случае перейдут в мою личную собственность. Живые рабы требуются для отработки многих некромагических и шаманских практик, да и в целительстве нужно проводить различные эксперименты. Не на людях же это делать?
Во-вторых, и это, наверное, даже перевешивало первую причину, мне буквально физически, до зубовного скрежета и дрожащих коленей хотелось кого-нибудь убить. И не просто любого человека, а желательно мага, причем сильного. Откуда это взялось? Не знаю. Но поймал я себя на такой мысли спустя несколько дней после обряда вступления в жрецы. С тех пор жажда убийства только усиливалась, начиная раздражать все больше и больше. Особенно напрягала неизвестность истоков такой странной тяги. Первым делом, как только осознал несвойственное для себя желание, еще раз проверил состояние своей психики, но, добравшись до базовых животных инстинктов, так ничего и не нашел.
А в последнее время стало вообще практически невозможно абстрагироваться от мыслей, что тот или иной человек очень мило смотрелся бы в мертвом виде. Естественно, такая ситуация негативно сказывалась и на вновь выстраиваемых мной психических и гормональных реакциях. Вот я и решил, что, если не могу бороться с соблазном, буду ему потакать. Ну а кого мне было бы не жалко убить? Правильно, бандюганов.
