На мгновение Лори захотелось подобрать коробку и взять с собой, но потом она ощутила прилив раздражения и немного отступила, чтобы разбежаться. Коробка лопнула от пинка и прочертила на снегу длинную прямую линию.
Лори села на снегоход. Случившееся воскресило в ее памяти некогда слышанную историю о девочке, которую держали в комнате без горизонтальных линий. Она позабыла, осуществили ли этот эксперимент на самом деле, или всё придумали, но стены комнаты, насколько припоминала Лори, были расписаны черными вертикальными полосами, а пол и потолок создавали иллюзию, что полосы продолжаются. Когда девочке исполнился год, ее перевели в другое помещение. Она научилась распознавать вертикальные формы, но не горизонтальные, поэтому, когда малышку сажали на стол или на платформу, она ползла, рискуя свалиться с края, зато ни за что не врезалась бы в угол или в ножку стула. Подобное состояние продолжалось месяц, а потом правильные зрительные ощущения наконец восстановились.
Эксперимент должен был доказать что-то из области человеческого восприятия, но Лори, хоть убей, не могла вспомнить, что именно.
Насколько она могла судить, опыт доказывал лишь одно: ребенка нетрудно одурачить. И кого этим удивишь?
В тот же день, когда последний лучик солнца исчез за нагромождениями льда, Лори снова увидела нечто в ветровом стекле — приземистый объект на самом краю горизонта. Он странно сиял в меркнущем свете, то появляясь, то исчезая, пока снегоход скачками преодолевал гребни. Поначалу Лори решила, что это мираж — или, хуже, еще одна коробка из-под сока.
Но потом она заметила прожектора по бокам — две панели, испускающие ослепительный белый свет. Они освещали здание со всех сторон, и на сей раз сомнений не оставалось: Лори наконец достигла станции.
Смерть изменила Мэрион Берд. При жизни она вечно уставала — когда разговаривала, когда ела, когда думала, вспоминала, мечтала, предчувствовала, а главное, изнемогала от перспективы дожить до естественного конца. Последние десять лет она чувствовала себя так, будто тащила на плечах огромный камень. Необходимость держаться прямо и ходить под этой ношей чуть не сломила ее. Мэрион понятия не имела, как сбросить груз и откуда он вообще взялся, — она лишь знала, что должна его нести.
Но потом появился вирус, и она умерла, и внезапно все изменилось.
Мэрион начала ценить вещи, которыми разучилась наслаждаться, — музыку, танцы, свежий ветер, который холодил шею, когда она собирала волосы в высокую прическу. Напряжение постепенно покидало мышцы. Она с радостью ждала каждого следующего утра.
