«Каким бы ни был ответ, — заканчивалась статья, — автор отказывается верить, что внезапные возобновления и угасания звука не имеют никакого значения, хотя судить о том, каково оно, я лучше предоставлю вам, читатели».
В одном сомневаться не приходилось — город от мала до велика заинтересовался. Впервые со дня знакомства Минни с Лукой они раздали поутру все экземпляры газеты и на обратном пути обнаружили в урнах лишь две-три штуки.
Прежде чем идти домой, они решили позавтракать в «Бристоу». Ресторан был полон, и Минни оставила Луку стоять в вестибюле, а сама пошла в туалет. Когда она вернулась, ее спутник беседовал с какой-то женщиной о состоянии дорог.
— С тех пор как начался снегопад, стало происходить как минимум по одной аварии в день, — сказала женщина. — Вот буквально по пути сюда я видела, как машина врезалась в почтовый ящик. С таким грохотом! Вы когда-нибудь попадали в аварию?
Да, конечно. В тот вечер, когда они познакомились и думали, что, кроме них, в городе никого нет, Лука рассказал Минни о своей гибели в автокатастрофе. Он сказал, что потерял контроль над машиной и почувствовал, как буквально вылетает из собственного тела. Минни до сих пор не могла забыть дрожь, которая охватила ее при этих словах.
Он ответил женщине:
— Нет. Наверное, повезло.
— Ну а у меня просто одна авария за другой, — продолжала та. — Однажды сломался акселератор, и машина двигалась только задом. Я судилась столько раз, что сбилась со счета. А однажды я ехала задним ходом и стукнула чужую машину, хотя всего-навсего пыталась согнать с ветрового стекла кузнечика. Знаете, иногда в голову приходят такие мысли… Полицейский отнесся ко мне сочувственно, но все-таки выписал штраф…
— Жаль, — ответил Лука.
Освободился столик, и они оставили свою собеседницу ждать у двери. Бристоу, хозяин ресторана, проводил их к столику и налил воды. Заказав еду, Минни спросила у Луки:
— Почему ты не рассказал ей про аварию?
Он помешал лед в бокале:
— Я ее в первый раз вижу, и, по-моему, она не в своем уме. Если помнишь, я умер. Авария была одной из трех самых значимых вещей в моей жизни — вторая по значимости после рождения. И я не собираюсь рассказывать об этом кому попало.
— Но ты же рассказал мне, когда мы познакомились. Хотя видел меня в первый раз.
— Да, в первый раз, — согласился Лука. — И ты тоже не в своем уме. Но ты — не кто попало.
Он часто так говорил — выдавал маленькие компактные связки предложений, которые взрывались каскадом противоречивых значений, как только Минни пыталась их разделить. Что Лука имел в виду? У него на уме что-то серьезное? Или он секретничает просто так, умничает без всякой цели? Минни никогда не могла понять. Сам Лука, казалось, считал подобные разговоры чем-то вроде любовной игры. Иногда Минни пробовала подыграть, но у нее не очень хорошо получалось, и оба это знали. Она чувствовала себя неуклюжей, несообразительной. Обычно, вместо того чтобы присоединиться, она пыталась придумать тему, которая перевела бы разговор в более ровное русло и которой она бы наверняка сумела следовать. Прогулка вместо танца. В том числе по этой причине она постоянно расспрашивала Луку, почему он ее любит.
