Благородная дичь | страница 23



боитесь. В этом отношении будьте совершенно спокойны.

Молодая девушка потупилась в сильнейшем изумлении.

– Господин фон Бернек… я, в сущности, совершенно не знаю…

– Вы знаете, о чем я говорил, – спокойно прервал ее Ульрих. – Вы, кажется, и сами не имеете представления о том, насколько ясно видно „нет“ по>всему вашему существу. Вы сказали это слово уже>вчера, и этого довольно.

Паула была поражена – она услышала не то, что предполагала, но вместе с тем поняла, что ей не избежать предстоящей беседы. Поэтому она, не глядя на Ульриха, спросила:

– Вам это сообщила госпожа Альмерс?

– Нет, тетя ничего не говорила мне. Вероятно, она вообще не сообщит мне о вчерашнем разговоре, так как вела его вопреки моему желанию. Я определенно просил ее предоставить это дело мне, но, несмотря на это, она все же вмешалась в него, хотя подобное вмешательство, в сущности, должно было послужить во вред. Вчера я пошел обратно за своей записной книжкой и стал случайно в передней свидетелем всего разговора.

– Вы все слышали? – воскликнула молодая девушка, и лицо ее внезапно залилось густым румянцем. – Если бы я предвидела это…

– То были бы менее откровенны, – добавил Ульрих. – Я неправильно судил о вас, Паула! Я думал, что мой Рестович и все состояние в ваших глазах имеют столь большое значение, что вы из-за них согласились бы стать моей женой. И именно это предположение сковывало до сих пор мои уста по отношению к вам. Я боялся не вашего отказа, а… согласия. Я>был несправедлив к вам. Вы мужественно защищали себя и свою свободу от нелюбимого мужа, которого вам хотели навязать. Это была тяжелая минута для меня, но я… благодарю вас за эту правду.

Паула слушала с возрастающим смущением. Так вот какое подозрение заставляло его молчать! Значит, вот что явилось причиной его отчуждения и молчания, так глубоко оскорблявших ее! Медленно и робко подняла она глаза и взглянула на Ульриха; он был бледнее обыкновенного, но суровое выражение исчезло с его лица, на нем был лишь отпечаток серьезного спокойствия.

– Вы не услышите ни звука о моем предложении, даю вам свое слово>в этом! – продолжал он. – Но я не мог допустить, что останусь пред вами в том свете, в каком вы видели меня вчера. У вас не лежит сердце ко мне, это я понимаю. Но вы не должны более бояться меня! Можете вы это обещать мне?

– Да, – ответила молодая девушка, глубоко переводя дух, и действительно испытывая уже не страх, а чувство, близкое к стыду.

По лицу Бернека пробежала легкая улыбка при этом тоне, бессознательно выдававшем пробуждающееся доверие, но она