217-я жизнь | страница 57



Это была жизнь старика-неандертальца или питекантропа, не разберешь. Ощущалось, что ему было чуть за 30 ( глубокий старец по тем временам!), когда они всем племенем переходили снежный перевал. Большая глыба льда свалилась ему на ноги, перебила позвоночник и осталась лежать сверху. Никто из племени даже не повернулся, чтобы помочь или хотя бы прикончить. Он/я так и остался лежать на тропе. Интереснее всего то, что у него не было ни малейшего возмущения или обиды на своих. Совершенно звериное сознание – каждый сам за себя, раз вышло так, значит надо умирать. «Родственники» небось только порадовались, что его тело задержит стаю хищников.

На этом мой внутренний экран погас. Что было со стариком, я не знаю. Диких зверей увидеть мне не довелось – и это к лучшему. Вряд ли я так легко стряхнула бы ощущения человека, которого едят.

25.

То есть я потратила сколько-то дней на то, чтобы снова найти Антону оправдания.

Помнится, Денис меня и не устроил тем, что убил. А этот юноша – вот вам жизнь, где все было наоборот, теперь мне какие выводы сделать?

Несколько недель я медитировала в упорной попытке понять, к чему бы все это? Что это значит и что я должна теперь делать в контексте свалившейся на меня информации.

Антон, вообще-то всегда отличавшийся сверхинтуицией, усилил натиск. Ежеутренний чай в постель, любой каприз, несколько часов в день умоотшибательного секса. Он даже точно уловил, каким мне нравится, и как-то расправил плечи, вытянулся, стал говорить более категорично, четко. Он именно стал таким, а не стал казаться. Он как-то быстро изменился: не вьюноша, а молодой сильный мужчина, способный отвечать за себя и меня. Он как-то быстро смог так все повернуть, что я временами рядом с ним чувствовала себя девочкой, которую он выслушивал с мягкой отеческой улыбкой. Про прошлые жизни мается, маленькая моя. Ну, надо же! И чего себе голову забивает, но это даже лучше, чем на других мужиков будет заглядываться.

Антон учился меня контролировать – мягко, сладко, исподволь, потихоньку наматывая вожжи и сохраняя при этом невинный теплый взгляд.

Мы вошли в наш роман с разными задачами – я, искренне пытаясь развязать пресловутые узлы, разобраться, освободиться и прочая прочитанная в духовных книгах премудрость.

Он – просто удержать меня.

Что ж, каждый получил то, к чему стремился.

Много позже он сказал мне между делом, что если бы я играла в теннис, он бы тоже бегал с ракеткой. Если бы увлекалась вязанием на продажу – искал и возил бы мне заказы. А пока он твердил мне о том, что ищет в духовных практиках свободы – и перечитывал всего ОШО, который, по его мнению, и был апологетом свободы.