– Ты сам решай, что делать. Или уходи, или веди себя прилично и меня не изводи. Мне надо доносить и родить здорового ребенка.
Наверняка мой голос звучит монотонно и потому особенно жутко.
«Родить здорового ребенка» – это моя мантра, я повторяю ее постоянно. На этом сосредоточены все мои силы. Мои стрессы не должны сказаться на малыше. Он родится здоровым, он не виноват, что его родители – молодые идиоты, которым надо было только спать вместе, а не «строить ячейку общества».
Еще четыре дня сумка занимает центральное место в комнате. Об нее все спотыкаются, но с места никто не двигает – как умирающий дедушка, патриарх семейства, она требует к себе особого отношения.
Затем я убираю ее обратно в шкаф – не раскладываю по полочкам на прежние места, а просто как есть ставлю вниз шкафа-купе.
Работа, работа, работа! Вот мое спасение на текущий момент. Видимо, та первая обезьяна, которая взяла в руки палку (и из-за которой теперь все люди ходят на работу), тоже переживала личностный кризис.
Никогда не ожидала, что начну преподавать. Основным препятствием к этому была моя мама, которая до сих пор работает учительницей. И с раннего детства я видела ее подруг – других учителей. Они очень любили собраться на какой-нибудь праздник, чуть-чуть дерябнуть шампусика и каждая по очереди давать мне советы:
– Детка, – говорила мне дородная учительница физики, – никогда не иди работать учителем. Съедят и кости выплюнут! А особенно учителем физики.
– Ой, милочка! – включается интеллигентнейшая учительница истории. – Историю не выбирай! Это слишком тяжелая наука, она все время меняется. Уж и не знаешь, чему учить детей!
– И на литератора не ходи, – догадываетесь, кто говорит. – Никто тебя понимать не будет, никому эта наука не нужна. Одни проверяющие из ОБЛОНО стихи слушают…
– И уж тем более не будь учителем младших классов, – всегда забивала последний гвоздь большая и «сытная» учительница начальной школы. – Дети изведут, родители замотают, ГОРОНО заест. – Она такая хлебная, пышная, жизнеутверждающая, что ей трудно не поверить. И если уж она говорит, что ее едят, то меня, такую худую и маленькую, явно проглотят целиком.
Не найдя в школе специальностей, которые мне бы рекомендовали, я как-то не готовилась в учителя.
Когда я не поступила в Университет на журналиста (а я была почему-то уверена, что я вся такая волшебная и меня не могут не взять), то стала названивать в те пединституты, где еще шли экзамены. Мама услышала это и заставила меня положить трубку. И сказала, что лучше я год буду ходить к репетиторам, но поступлю куда хотела, но ломать себе жизнь учительством из-за минуты отчаяния не стоит. Это я, мол, всегда успею сделать. Кстати, это был единственный в моей взрослой жизни случай, когда она мне прямо что-то запретила! И вот теперь оказывается, что от судьбы не уйдешь. Я нашла, что преподавать и кому. Ведь любимые и уважаемые мамины подруги мне ничего не говорили о том, чтобы я не учила взрослых, правильно? Правильно! И о том, чтобы я преподавала журналистику и PR они тоже ничего не говорили. Правильно? Правильно! Значит, я все делаю правильно. И мне это очень понравилось.
