— Ну, вы значит неправильный маг, госпо… дядя Горислав. Маги они как раз проблемы создают. Вот хоть яму эту заклятую, что б ей! Я ж в ней с полдня просидел, думал уж смерть пришла. Если б не вы, так с голоду бы и помер. А, Зармок этот проклятый, будто он хоть одну проблему решил…
Последнее предложение вышло каким-то оборванным. Что же это за Зармок-то такой? Интересно, интересно. Впрочем, время придет — узнаю. А пока… Пустая моя башка! Он же полдня в плавунце сидит. Не пивши, не евши! То-то он такой колючий на словах-то. Недочет, какой недочет! А, он, кстати гордый — специально не просит. Хорошая черта, только вот в жизни ему с ней плохо будет.
— Парень, вот что, ты подожди-то дальше идти. Я тут как раз привал сделать думал, а одному и еда не в радость. Может, составишь мне компанию за трапезой-то. Да и потом идти нам вроде как по пути. Вдвоем и дорога короче, и хлеб слаще.
— Ну, раз вы настаивайте…
Ты плечами-то пожимай, сколько влезет, ты, главное слюной не захлебнись, пока я котомку-то развязываю. Настаиваю — как же, как же. Зато двух зайцев убил — и мальчишка поест — подобреет, и до поселка он меня согласился проводить. А раз с ним пришел, значит и не такой уж и незваный гость.
* * *
Если бы кто-нибудь брел этой чересчур уж пустынной дорогой минут эдак через пять, то он стал бы свидетелем по-настоящему идиллической картины: зеленая травка, теплое солнышко, завтрак на траве и два мирно беседующих путника. Правда, он, конечно, не догадывался бы даже, как неудобно сидеть на этой острой и колючей траве, и как отказывается работать голова под лучами треклятого палящего солнца, явившегося сюда похоже прямиком из центра пустошей. В общем, единственное, что удалось так это завтрак: свежий хлеб, копченая колбаса, холодная родниковая вода (спиртное не употребляю в силу профессиональной принадлежности) и, фанфары, две свежих, сочных дольки арбуза на десерт. Что? Какие такие дольки у арбуза? А вы пару месяцев посидите на драконьей диете — даже яблоки будете мерить горстями. Впрочем, это не важно, ибо слово дольки я при Даньке не употребил и подозрений, соответственно, не вызвал. Гораздо больше его насторожила моя бездонная дорожная сумка, где нашлось место: скатерти льняной — одной, буханке хлеба — одной, кругу копченой колбасы — одному, берестяным стаканам — двум, ножам острым стальным — двум, баклаге с холодной пресной водой — одной и долькам арбуза — двум. Особенно он забеспокоился, когда я начал вынимать из сумки ножи, но, убедившись, что я собираюсь только резать хлеб и колбасу, постепенно расслабился, чему не мало способствовал пустой желудок и почти готовая трапеза. Похоже, было, что он все-таки поверил, что есть его, я не буду, а все остальное с чистой совестью свалил на мои магические фокусы. И, в общем-то, правильно сделал.
