Машинально поставив сковородку на место, я опрометью бросилась вон из кухни. Нацепив на себя первые попавшиеся вещи, я схватила мобильник, сумочку и, выскочив из квартиры, облегченно вздохнула. Теперь, когда колоссальное напряжение потихоньку отпускало мои скованные страхом мышцы, я смогла думать логически. Если мне осталось 13 часов, то что же тогда произойдет с Никитой? Формулируя свое желание, Светка назвала его имя первым, значит…
Господи, как же я буду рада, если все мои страхи окажутся просто вымыслом! Если с Ником все будет в порядке, то я лично поеду в психушку и лягу на добровольное лечение. Лишь бы не было никакой чертовщины.
Я поймала такси, и решила поехать к Никите. Как я объясню свой визит? Да какая, черт возьми, разница! Лишь бы это была просто игра моего воображения.
Мелодия звонка прозвучала траурным маршем.
Журналист
От напряженного чтения меня отвлек вопрос официантки. Что за навязчивая особа! Оказывается, она хотела узнать, буду ли я еще что-нибудь. Невнимательно посмотрев в пустую кружку, я попросил повторить. Мне нетерпелось продолжить чтение. Я чувствовал, как эта история затягивает меня все больше и больше. Тем временем вернулась официантка, принеся заказанный кофе. Небрежно поблагодарив её, я перевернул страницу, и, собирался было приступить к чтению, как вдруг почувствовал чей-то пристальный взгляд. Среди движущейся массы прохожих, высокий, элегантно одетый мужчина смотрел на меня пронзительными черными глазами. Что-то было в нем смутно знакомое, но я никак не мог понять что. На глаза набежали слезы, мне пришлось сморгнуть, а когда я вновь посмотрел туда, где стоял странный мужчина, то увидел просто непрерывный поток прохожих. Странный наблюдатель исчез.
Равнодушно пожав плечами, я вернулся к дневнику. Эта история затягивала меня все больше и больше.
Дневник Алисы
Уже тогда я поняла, что что-то произошло. Что-то ужасное. Дверь не открывали довольно долго. Я уже собиралась уходить, когда послышались шаркающие шаги. Хриплый голос спросил:
— Кто?
— Ник?
— Алиса… — щелкнул замок, и я едва удержалась от крика ужаса. Хотя, все эмоции ясно отразились на моем лице.
— Не нравлюсь, — невесело усмехнулся… усмехнулось то, что было когда-то веселым красивым парнем. Сгорбленный, постаревший на двадцать лет, с выцветшими глазами, и лицом, покрытым ужасными струпьями — это просто не мог быть тот Никита, которого я знала!
— Что произошло? — онемевшие губы еле двигались.
