— Алиса, опомнись! Это же нечисть!
— Он хотел помочь! Нельзя обо всех судить одинаково!
— Да он первый ночью придет, чтобы убить тебя! — я впервые видела, чтобы Лёша повышал голос. Паук вскинулся, и зашипел на него.
— Неправда! Он… хороший.
— Они все одинаковы, им нельзя верить!
— Он… ну как же тебе объяснить — он и вправду хотел помочь!
— Вот благословлю его, и успокоюсь!
— Не дам! — я категорично сложила руки на груди. — И холодильник освящать не дам. Он мне нравится.
— Тогда выбирай! Две стороны: черное или белое. Или ты доверяешься мне, и мы полностью уничтожаем всю нечисть, или же ты остаешься тут и пригреваешь в своем доме пауков-мутантов и сумасшедшие холодильники! Ты ведешь себя, как ребенок.
— Лёш, прости меня, но я не могу позволить тебе уничтожить Люцика, — я кивнула в сторону паука.
— Да почему?
— Он — несчастный.
— Господи, какой ты еще ребенок! — он вздохнул сквозь зубы. Я улыбнулась, довольная своей победой.
— Не сердись на меня, — я осторожно погладила его по руке. — Я просто делаю, как чувствую.
— Наивная, легкомысленная девочка, — он все еще хмурился.
— Не беспокойся. Я знаю, что делаю.
— Хотел бы я в это верить.
— Лёш, ты из-за меня не выспался, наверное…
— Ничего страшного. Вот освящу твою квартиру, тогда и поспать можно будет, — мне было ужасно неприятно провожать обиженного Алексея, но как объяснить ему свое странное желание я не знала. Тщательно побрызгав каждый угол квартиры святой водой, и прочитав необходимые молитвы, он оделся, коротко кивнул и ушел. На душе было муторно и стыдно, оттого, что пришлось обидеть единственного человека, который мне помогал. Паук, сосредоточенно уплетающий колбасу, оторвался и просвистел что-то вопросительное.
— Ешь-ешь, — рассеянно кивнула я. Сидеть в мрачной, пускай и освященной квартире было абсолютно невыносимо. Конечно, Леша говорил, что сейчас мой дом — действительно моя крепость, но уж слишком много плохого тут произошло. Если все хорошо закончится, если выживу — обязательно сменю место жительства. Я накинула куртку, и ушла.
То, что высовываться лишний раз из дома было абсолютно необязательно, я поняла тогда, когда за мой столик нагло уселся Падший собственной персоной. Побродив немного по городу, я проголодалась и зашла в небольшое уютное кафе. Ассортимент особым выбором не баловал, но мясо по-французски у них было отменным.
— Разрешите? — когда надо мной раздался негромкий шелестящий голос, я недовольно подняла глаза… и тут же подавилась. Принесла его нелегкая…
