Тут же, на траве, раскинуты разнообразные театральные аксессуары. Грациозо уплетает кусок сыра, Черт занят своим супом, Королева штопает панталоны Короля.
В это время показывается Китри, одетая в костюм молодого испанца. Не желая стать женою Гамаша, она убежала из дому. С боязнью приближается она к пестрой группе комедиантов, которые окружают ее, расспрашивая, кто она такая и с какой целью она к ним пожаловала. Сконфуженная Китри объясняет, что она заблудилась и отыскивает ближайший трактир, где бы можно было отдохнуть и пообедать. Импресарио труппы тотчас смекает, что пришелец принадлежит к прекрасному полу, и, не желая упустить случая пополнить свой персонал, просит Китри принять участие в представлении, которое он намерен дать в соседней деревне. Бедную девушку против ее желания увлекают в пещеру и заставляют нарядиться в костюм танцовщицы.
Пока Китри занята своим туалетом, появляются Дон Кихот и Санчо; первый — с пикой в руках, второй тащит громадный бич, мех с вином и куль с провизией.
Увидев комедиантов, Дон Кихот поражен: он объясняет Санчо, что они видят перед собой самого великого короля с его блестящей свитой, который не погнушался сделать привал на скромной поляне. Санчо, со своей стороны, поражен видом котла; он подбирается к нему, подымает крышку и с жадностью вдыхает аромат кушанья. Дон Кихот делает почтительный поклон Королю и Королеве. Комедианты тотчас же догадываются, что имеют дело с сумасшедшим, решают одурачить его и тем заработать лишнюю деньгу.
— Радуясь счастливой встрече, — говорит комедиант Король, обращаясь к Дон Кихоту, — и по случаю вашего прибытия, приказываю моим придворным актерам дать блестящий спектакль.
Дон Кихот в восторге от «царской» милости. Комедианты представляют разнообразный дивертисмент из танцев. После того дают представление марионеток. Движущиеся куклы разыгрывают пьесу, в которой Мелизандр жестоко обходится с одной из своих пленниц, женой знатного дона Гайфероса.
Дон Кихот принимает игру марионеток за действительность, с остервенением вскакивает и подбегает к театру.
— Черти! — кричит он. — Не смейте терзать эту женщину; я ее спасу и непременно освобожу от тиранства этого жестокого негодяя! Вот вам, канальи!
Бешеный сеньор колет и рубит направо и налево так, что миниатюрный театр превращается в развалины, декорации и куклы все поломаны. В это время на небосклоне всходит луна в виде женской головы, напомнившей Дон Кихоту портрет грустной Дульцинеи.
