И вот вечером на кухне фермы перед большим, жарко пылавшим очагом собрались негры и белые.
За окном было черно и сыро. Энни и Марта, закутавшись в плащи, ходили вокруг дома на страже. Кто-то подбросил в очаг большое полено, искры взлетели вверх огненным фонтаном, сухая кора затрещала, и стало слышно, как ветер гудит в трубе.
Браун оглядел своих товарищей. Всё это были молодые, полные сил люди, которых идея свободы заставила бросить их дома, мирный, привычный труд и пуститься навстречу опасностям. В случае неудачи их ждала гибель. Всем были известны суровые законы Союза, карающие за бунт против существующего строя. Они окружили теперь своего капитана: Кэги — ученый-латинист, писатель и философ, два брата Коппок — крепкие фермеры из Спрингдейла, свободный мулат Копленд, молодой боец Стевенс, беглый негр Андерсон, Лири, который мечтал освободить свою семью, Кук и три сына Брауна. Неровный свет свечей пробегал по их лицам — возбужденным, беспокойным. Все глаза с нетерпеливым ожиданием смотрели на капитана. И в далекой виргинской хижине, в глухой ночной час люди услышали наконец то, что задумал этот «старый отчаянный храбрец» Браун Осоватоми.
В ближайшие дни, пользуясь ночной темнотой, они проберутся в соседний город Харперс-Ферри. По дороге перережут телеграфные провода, арестуют часовых на мосту через Потомак, поставят там свою стражу, а затем в городе захватят здание правительственного арсенала. Арсенал издавна охраняется очень плохо. Тамошнюю стражу надо взять, не подымая шума. Когда арсенал будет захвачен, в их руках фактически окажется не только весь город, но и весь штат. Из огромных запасов арсенала можно будет раздать оружие неграм, которые восстанут по всем окрестным плантациям. По всему Югу свобода распространится, как огонь по сухой траве. Конечно, будет и сопротивление, но они возьмут заложниками самых крупных здешних плантаторов, и, конечно, для выкупа этих людей виргинцы пойдут на любые условия.
— Теперь вы знаете мой план. Вы можете идти за мной или оставить меня. Я не приказываю вам, я даю вам возможность решать самим… Мы призваны совершить высокое дело. Мы можем погибнуть и пролить чужую кровь. От нас отвернутся многие, мы потеряем, может быть, и друзей. Все это я говорю вам сейчас, чтобы вы знали, на что идете, когда будете решать.
Громкий ропот пронесся по кухне.
Оливер, младший сын Джона Брауна, весь пылал:
— Опять кровь! Опять как в Поттавоттоми! Я не пойду!
