Она пока еще не структура. Прежде чем она станет организацией, не упустите свой шанс. Рано или поздно так и будет, поэтому предупреждаю моих саньясинов, что, когда она станет организацией... Она может превратиться в структуру, только когда свет погаснет совсем. Пока я здесь, свет не погаснет, кроме того, я оставлю несколько зажженных свечей. От них можно будет зажечь новые свечи.
Если Будда смог создать религию, которая просуществовала пять сотен лет и не превратилась в организацию, то у меня гораздо больше опыта. Будда родился двадцать пять веков назад, прошло уже двадцать пять веков. С тех пор родилось много религий. Появились на свет христианство и мусульманство. Появился сикхизм и много других малых религий. За моими плечами весь этот опыт. Обладая таким опытом, я могу с легкостью предсказать, что по крайней мере тысячу лет мои люди будут оставаться живыми. Но когда саньяса станет организацией, тут же, ни секунды не раздумывая, сожгите ее. Попрощайтесь с ней.
Но до этого момента не пытайтесь найти оправдания вашей трусости. Не будьте трусом. Трусы всегда находят великолепные оправдания.
Два друга разговаривают.
— Твоя девушка, о-о-о! Каждый день я вижу ее с новым парнем.
— Неправда. Пойдем, я тебе покажу.
Друзья отправились и увидели, что девушка буквально обвилась вокруг какого-то парня.
— Ну, что? — воскликнул первый. — Ты собираешься врезать ему и продемонстрировать ей свою силу?
— Давай подождем, — отвечает второй, — может, в следующий раз она придет с кем-нибудь более худым?
В мексиканской таверне полно народу. Все пьют текилу и едят гуакамоле (пасту из авокадо). Вдруг к барной стойке подходит огромный парень, бьет кулаком и кричит:
— Найдется ли здесь смельчак, способный сразиться с другим смельчаком?
Сначала повисла тишина, а потом из угла раздались возгласы:
— Си! Йо! Да! Я! — крикнул высокий мужчина.
— Отлично, — прорычал первый парень. — Один смельчак у нас уже есть. Найдется ли здесь еще смельчак, способный сразиться с этим смельчаком?
Пожалуйста, постарайтесь меня понять. Не связывайте себя объяснениями, не пытайтесь наполнить смыслом мои слова, которые на самом деле не мои.
Со стороны саньяса может казаться организацией, но это делается из чистой необходимости. Она вовсе не организация. Чтобы понять, чем она является на самом деле, вам нужно войти внутрь. Снаружи она должна быть организацией, иначе она не сможет функционировать.
Я вовсе не старомоден. Я живу в двадцатом веке. Я живу сегодняшним днем. Я не работаю, как Христос, не путешествую с несколькими учениками с места на место, не сижу под деревом и не разговариваю с народом на базарной площади. То, что случилось с Христом, послужило хорошим уроком для меня. Мне нисколько не интересно быть мучеником, я не самоубийца. Я не говорю, что им был Иисус, он просто не осознавал. Он и не мог осознавать, потому что ничего подобного раньше не случалось. В иудейской истории до Христа ничего такого не происходило по той простой причине, что за всю историю религии в иудаизме не было человека, подобного Христу. Он стал кульминацией еврейского разума, еврейского гения. Он и подумать не мог, что будет распят и в течение трех лет его миссии придет конец.
