.
Я сам бывал во многих авариях, и люди, которые в этот момент были рядом, все испытывали одно и то же. В самый момент опасности ум исчезает, потому что ум не может думать об этом. Здесь не о чем думать, об этом невозможно думать. Ум останавливается, потому что он может двигаться лишь в замкнутом круге известного, а когда неизвестность вторгается в вашу жизнь настолько неожиданно, ум совершенно неспособен понять, что происходит. В глубоком шоке ум останавливается — на мгновение человек переживает проблеск не-ума.
Санджаю Ганди повезло больше, чем миллионам людей, умирающим в постели после продолжительной болезни, потому что они не могут использовать возможность, предоставленную смертью. Скорее всего, он не медитировал при жизни, но он вкусил капли нектара медитации, когда умирал. Смерть наступила настолько мгновенно, не дав его уму шанса подумать о происходящем. Такая смерть прекрасна.
С тех пор, как он умер, всю прошлую неделю мне задавали множество вопросов, поскольку люди, которые не медитируют, которые никогда здесь не были, которые не принимали саньясу, не способны понять, о чем я говорю.
Виноба Бхаве сказал, что Санджай Ганди ушел преждевременно. Это вовсе не так. Он был гораздо более зрелым человеком, чем Морарджи Десаи. По возрасту он был очень молод, всего тридцать три, но хронологический возраст не является реальным возрастом. Ганди гораздо больше понимал, он был гораздо разумнее, он обладал гораздо более глубокой ясностью. Он жил тотально, проживал каждый момент жизни. И такая смерть была очень естественной для него, она стала квинтэссенцией его образа жизни.
Именно поэтому я вообще ничего не говорил о случившемся. Сейчас уже все, у кого было что сказать, сказали, теперь я могу кое-что добавить, и это нечто совершенно другое. Я не испытываю печали в связи с его смертью. Да, стране будет его недоставать, но что касается его самого, его смерть была прекрасной. Страна упустила великолепную возможность в его лице, потому что он был надеждой, великой надеждой. У него хватало духу идти против закоснелых традиций, против ортодоксального сознания нашей страны. У него были железные нервы, он мог бороться против негласных правил, он учился бороться. И он преуспел. Постепенно его хватка становилась все крепче и крепче.
Страна, без сомнения, потеряла потрясающую возможность стать современной. Он был современным человеком, он не жил прошлым, он не верил в прошлое! Но что касается его самого, он не мог ожидать лучшей смерти. Подобная смерть стала логическим завершением всей его жизни.
