Занимательная медицина | страница 61

Ухо — не только орган слуха, но и орган равновесия. Удерживать равновесие помогают полукружные каналы внутреннего уха, заполненные жидкостью.

Как работает механизм равновесия? Например, рак при очередной линьке берет несколько песчинок и клешнями вкладывает их в свой слуховой орган. Песчинки раздражают чувствительные клетки, связанные с нервными узлами. При нормальном положении тела рак ощущает импульсы, идущие от определенных клеток, — значит, все в порядке. Если рака перевернуть, песчинки вызовут раздражение совсем в другом месте слухового органа, и рак начнет вертеться, пытаясь найти позу, в которой ему было хорошо.

У нас орган равновесия действует примерно так же. Движение жидкости, заполняющей полукружные каналы, раздражает чувствительные клетки, сигнал идет в мозг — и человек принимает нужную позу. А при нарушении работы этого органа (например, при болезни Меньера) человек мучится головокружением и ощущает другие, не менее противные симптомы — звон в ушах, кратковременное снижение слуха, короткие периоды, когда невозможно ориентироваться в окружающем мире. Эта болезнь успешно лечится.

Однажды поспорили животные — у кого нос лучше.

— Конечно, у меня, — сказал слон. — Я могу поднять им бревно весом в тонну и сумею переложить с места на место хрупкое куриное яйцо.

— Зато он серый, скучный, — возразил тюлень хохлач. — А мой нос в свадебную пору украшен большим ярко-красным пузырем объемом до шести литров! Вот прибавь к одной трехлитровой банке еще такую же трехлитровую банку и вообрази, что все это торчит на носу! Все девушки передо мной так и падают (девицы-тюленицы, конечно). Завидно, да?

— Ни капельки, — ответил морской червь немертина. — Зачем мне шестилитровый нос и девушка-тюлень? Фу, как неприлично. Я скромный полуметровый червяк. Зато мой хобот длиной со все мое тело и работает орудием нападения. Проплывает мимо какая-нибудь вкусная рыбка, я выбрасываю нос изо рта, он пронзает рыбку острием, в котором находится ядовитая железа… и всё, обед обеспечен.

— Подумаешь, у меня нос тоже больше тела, — сказал тукан, носатая птичка из Южной Америки.

— А у меня меньше, — вздохнула птица китоглав из Судана. — Зато толстый. Я им даже молодых крокодилов бью — а пусть не воображают! Арабы прозвали меня «абу-маркуб» — «отец башмака». Хотя никакие башмаки из моих яиц не вылупляются, только птенчики.

— А у меня зато много носов, примерно 15 тысяч, — заявила пчела. — Они, конечно, не хоботы, а ямки на усиках, но нюхают очень качественно.