Все охотнее Константинополь выступал в роли вальяжного и богатого старшего брата, тогда как Александрия все чаще оказывалась на положении бедной приживалки.
И сейчас, когда начался новый виток гонений на православных, Константинополь оказывал скромную и стабильную поддержку православной Александрии. И даже предлагал убежище патриарху, как это уже случалось раньше.
Робкий и нерешительный, Илия II не мог определиться, что же ему делать, принять мученическую смерть от рук фанатиков, или малодушно смыться в Константинополь, где и пересидеть грозу, пока на очередном большом курултае не услыхал обращенные к нему лично слова Богородицы.
Лирическое отступление о Петровиче и Богородице
Петрович был твердо убежден, кто испарт не сдавал, у того высшего образования нет и даже говорить о нем просто смешно. У самого Петровича история КПСС была одним из самых любимых предметов. Вот уж источник бесконечного наслаждения, учебник политической борьбы и кладезь житейской мудрости, и все в одном томе, с ласковым названием «Серая Лошадь».
А у товарища Петровича Жеки с истпартом были определенные трудности. Ну никак он не мог запомнить, кого на каком съезде осудили и за что. И добрый Петрович все Женьке растолковал, да так ловко, что на экзамене он получил твердо «хор» и выйдя в из аудитории в коридор, запел от избытка чувств «Богородицаааа деееевааа рааадуууйсяяяаааа»! У Жени был прекрасный баритон, и в церковном хоре его любили и уважали. Ну а Женю вполне устраивала сумма, которую он получал после служб.
Петрович едва успел втолкнуть Женю в соседнюю аудиторию, когда выскочил экзаменатор, бывший инструктор горкома, с выпученными глазами и дикими воплями — Кто?! Где?! Фамилия! Немедленно исключить!
Но повезло. Не опознали Женю по голосу.
А Петрович отметил для себя, что Матушка — Заступница Царица Небесная жалует своих непутевых чад. Иногда.
Получив ЦУ из столь высокой инстанции, Илия более не колебался ни минутки и начал готовиться к незамедлительному и решительному переезду. К Владимиру были отправлены эмиссары на предмет провентилировать вопрос. Петрович, правда, своих эмиссаров отправил на два года раньше, и вопрос в общем и целом был не только провентилирован, но и предварительно решен позитивно.
Пока речь шла об абстрактной возможности переезда, Николай всячески идею поддерживал. Резоны его были очевидны. Переехав в Константинополь, Илия так или иначе попадал в большую зависимость от Николая. Как известно, в чужом дому и кошке кланяйся. Но когда выяснилось, что ни о каком Константинополе речи не идет, Николай закусил удила, встал на дыбы и повел себя некрасиво. Сперва уговаривал. Потом пугал. Потом вообще подослал отравителей. Ну прям кремлевские врачи-убийцы. Послал своих доверенных лиц к Владимиру рассказывать всякое нехорошее про Илию.
