Скайлер закрыла глаза. Пусть прямолинейная Алисон сама сообразит, каковы условия займа. А какой смысл отрицать очевидное? Скайлер предложила себя, как языческая принцесса, в обмен на деньги, требующиеся для того, чтобы спасти журнал. Как унизительно! Только Алисон смогла найти для этого весьма изысканную форму выражения. Скайлер согласилась на недельный «медовый месяц», а ведь все знают, чем занимаются люди во время медового месяца. Кожа у нее напряглась, а внутри все сжалось в комок.
— Не дури, сестренка. Ты совершила громадную ошибку, когда позволила Логану уйти.
— Не торопись судить и рядить о делах, про которые ты ничего не знаешь.
— У меня есть глаза. Логан Вулф изначально сексуален.
— Хочешь его?
— Ни-ни. Я знаю пределы своих возможностей. Кроме того, это не мальчишка типа тех, с кем мы встречались по очереди в старших классах ради развлечения. Вулф — мужчина, причем мужчина из мужчин, и любит он тебя, Скайлер.
Старая боль утраты начала разрывать ей грудь.
— А разве он любил меня так, чтобы быть рядом со мной, когда он больше всего был мне нужен?
Алисон мигом очутилась рядом с сестрой и стала успокаивать ее, положив руку на плечо.
— Ты говоришь о ребенке?
Скайлер кивнула.
— Но ведь через это можно было перешагнуть.
— Быть может, тогда, но не сейчас. Теперь уже слишком поздно.
Алисон, утешая, стала поглаживать плечи Скайлер.
— Скайлер, никогда не бывает слишком поздно! К черту журнал, расскажи мне о сделке, которую ты заключила с Логаном.
— Он дает мне деньги для спасения журнала при условии, что я проведу с ним неделю в Огасте.
— Какой мастерский ход! У тебя будет время привести все в порядок. Вот видишь, я же говорила тебе, что никогда не бывает слишком поздно.
Нет, нет и нет.
— Выбрось это из головы, Алисон. — Скайлер отвернулась от нее и уставилась на дальнюю стенку.
Лучи утреннего солнца высветили медную табличку под написанным маслом портретом отца, висящим по ту сторону письменного стола. В голове у нее пронеслась надпись: Камерон Крокер Маккензи, Человек 1980 года, штат Миссури.
— Хороши были добрые старые денечки, не так ли, папа? — вслух произнесла она, заметив уголком глаза, как Алисон начала отступление в направлении собственного офиса.
— Почему бы нам не перевесить портрет отца в зал заседаний? — спросила Алисон с порога. — И остальное пора вынести. — Она указала на витрину, где находилось множество фотографий и призов, полученных отцом в свое время за долгие годы издательской деятельности в Сен-Луи. — Этот офис похож на склеп.
