— Не знаю, не пробовал, — лицо его вдруг потемнело. — К чему это вы подбираетесь, а?
— Да вот хотелось бы знать, на что вы истратили деньги, скопленные на машину. Деньги немалые, правда?
— Что вы знаете? — тихо спросил математик.
— Кое-что.
— Ничего вы не знаете и не узнаете! Это абсолютно мое дело. Или спрашивайте по существу, или я уйду.
— Деньги, к сожалению, нечто весьма существенное. Ну ладно. У вас в институте есть какой-нибудь график работ на ЭВМ?
— Есть.
— Шестого июля три года назад была ваша очередь?
— Нет. Но почти весь отдел был в отпуске. Я работал на машине два дня подряд.
— Это где-то отмечалось?
— Утром и вечером я расписывался в журнале.
— Вы в помещении работали один?
— Одинешенек, — Борис улыбнулся язвительно. — Имел возможность съездить в Отраду, задушить Марусю, закопать ее на вашей полянке с лилиями и вернуться на машину. Никто б и не заметил.
— Напрасно иронизируете. Полянка себя не оправдала, а в остальном… может, так все и было.
— Доказательств у вас нет и не будет.
— Вы допустили несколько промахов, Борис Николаевич. Во-первых, скрыли от меня свои занятия с Марусей: сказали, что у вас с ней не было ничего общего. Во-вторых, потратили несколько тысяч и не смеете признаться на что. И в-третьих, соврали, будто провели дома ночь с десятого на одиннадцатое июля, то есть ту самую ночь на понедельник, когда Павел Матвеевич ездил в Отраду.
— Но я действительно был дома, — сказал Борис тревожно.
— Вот как? — отозвался я многозначительно. — А соседка?
— Какая соседка?
— По площадке. Она не только видела, как вы возвращались уже утром — вы даже разговаривали с ней.
— Разговаривал? — переспросил Борис.
— Вы сказали ей: «Все умерли, все кончено».
— Писатель, не выдумывайте!
— И вид у вас при этом был странный. Она испугалась. Вы объяснили, что пришли с похорон тещи. Всю ночь шли?
— Не было никакой соседки!
— А вы вспомните: соседка, которая по утрам выгуливает свою собачку. Существует такая?
— Существует. Болонка. Но вы что-то путаете и хотите меня запутать.
— Борис Николаевич, вы, конечно, не предполагали, что я докопаюсь до этой самой болонки, и многие детали не продумали.
— Вы, значит, воображаете… вы уверены, что я в ту ночь ездил в Отраду?
— Да.
— И у вас есть свидетели?
— У меня все есть, — туманно ответил я, взглянув на блокнот.
— А зачем я туда ездил? — как-то боязливо спросил Борис. (Не думал, что он так легко сдастся.)
— Вот я и жду ваших объяснений. Как человек разумный, что вы неоднократно подчеркивали, логичный и обладающий уникальной памятью, объясните три пункта: математика, деньги, ночь после похорон.
