— А вы, как человек разумный, после разговора с ним, конечно, отправились домой спать?
— Конечно.
— И заснули?
— И заснул. Кстати, Иван Арсеньевич, просветите и вы меня. Как Маруся могла быть убита в четыре часа дня, если в это время сестры находились на речке?
— В это время Анюта была в Москве.
— Вот как? У любовника? Так и думал, что здесь нечисто. Но в это же время на даче мальчик ошивался. Он свидетель или убийца?
— Ни то и ни другое. Он действительно сидел на крыльце и ждал сестер. Это подтверждает мой настоящий тайный свидетель.
— Так он существует в самом деле?
— В самом деле.
— И от него вы узнали про браслет?
— От него.
— Ну что ж, вы смелый человек. Берегитесь. А я пошел.
— Вы на машине?
— На какой еще машине?
— Вроде бы три года назад вы скопили на машину. Или у меня неверные сведения?
— Верные. Раздумал покупать, много мороки.
— А деньги?
— Что деньги?
— Деньги целы?
— А вам какое дело?
— Борис Николаевич, я вас серьезно спрашиваю: вы можете показать мне свою сберкнижку?
— Еще чего!
— А следователю?
— Что вам нужно от меня?
— Вы потратили деньги? Ну, потратили? На что?
— Догадайтесь! — математик засмеялся, но хрипло, с натугой. — Вы ж писатель — дайте простор воображению.
— Любопытный у нас с вами разговор завязался, Борис Николаевич, хочется говорить и говорить, точнее, слушать. Приезжайте ко мне… хоть завтра после работы? Или в субботу, а?
— Ладно, в субботу в двенадцать. Вообще-то я в отпуске.
— И давно?
— С понедельника.
— Поедете куда-нибудь отдыхать?
— Нет.
— И чем предполагаете заняться?
— Да вот вас, например, навещать. Довольны?
— Счастлив. С тех пор как я стал сыщиком, у меня появилась уйма друзей.
— То ли еще будет! — отозвался Борис как-то двусмысленно и мгновенно канул в лесную тьму.
Я громко крикнул:
— Жду вас в субботу в двенадцать! В беседке!
— Ждите!
Засвистев «Тореадор, смелее в бой!..», я двинулся дальше по уже едва заметной, скорее угадываемой, тропинке. Пройдя шагов пятьдесят, резко отскочил в сторону — аж что-то хряснуло в злосчастной моей руке — и замер в кустах. Тишина. Тишина, будь она неладна! Густая июльская мгла, одна звезда в высоких березовых кущах, терпкий ночной холодок и шаги. Наконец-то! Далекие шаги… ближе, ближе… быстрый легкий шаг в светелке, над погребом… Я почти не дышал, я жил полной жизнью!.. Вот, рядом!.. Кто-то прошел мимо меня во мраке и скрылся за поворотом тропинки. Я осторожно двинулся следом. Удобнее всего пристукнуть его у кладбищенской ограды, там, где березы расступались и было светлее. Кто-то крался впереди, шагах в пятнадцати, не оглядываясь. Как будто высокий, не ниже меня… значит, не Борис?.. Дмитрий Алексеевич или актер?.. Но ведь не она же! Вдруг захотелось плюнуть на все и скрыться, но я уже знал, что никуда не денусь. Нет, я узнаю все! Слабый просвет во тьме, и дальше плотная черная масса — столетние липы над могилами. В светлеющем прогале мелькнул силуэт и слился с кладбищенской тьмою. Уже не скрываясь, я бросился вперед, раздался крик, дикий, леденящий душу вопль, кто-то прижался к ограде и кричал. Я слегка ударил ребром ладони по горлу, он умолк и обмяк, я рванул его на лунную полянку, он упал ничком. Да что же это такое? Ведь едва дотронулся и… убил? Я перевернул его на спину. Передо мной лежал юный Вертер.
