Светелка выходила на закат. Последние лучи багряными вспышками сияли сквозь листву. Вот этажерка — здесь лежала Марусина сумочка с записной книжкой, конечно, подробно изученной следователем. Небольшой письменный стол — стол заскрипел, когда кто-то полез в окно. Вот диван в углу, довольно широкий (как это говорят — полуторный?), раскладывается — как бы тахта для двоих. Да, для двоих. Я раскрыл окно в сад. Упоительный аромат отцветающего жасмина потек в затхлую комнату. Не с юностью и любовью ассоциировался теперь для меня этот запах — с сыростью погреба… мелькнувшее ощущение не удавалось поймать!
Как ходит тут она — одна по этим низким убогим комнатам: банальная дачная рухлядь выглядела бесприютно, даже зловеще, словно из дома ушла душа. Вот тут стоял Борис, а за кустом… ага, прекрасно слышно. Говорил Ника:
— …а через дыру в заборе можно вынести тело? Ты уверен? Надо осмотреть. Так вы, Анечка (уже «Анечка», актеры — народ бойкий), не возражаете, если мы у вас переночуем?
— Ночуйте.
— Анюта, — осторожно сказал Дмитрий Алексеевич, — ты бы переехала пока в Москву? Я бы тебя возил к отцу, а? Ну как ты терпишь тут одна?
— Нормально.
— Готово! — провозгласил Вертер. — Опять клумба получилась.
Борис ждал меня на крыльце. В прозрачных сумерках его лицо вдруг показалось старым и… несчастным, что ли?
— Самый близкий путь в больницу через рощу. Не возражаете?
— Все равно.
Мы остановились на лужайке. Анюта и двое мужчин стояли у стола, Вертер опирался на лопату и преданно глядел на меня: я его не выдал.
— Ну что ж, граждане, следствие продолжается. Милости прошу в палату номер семь.
— Иван Арсеньевич, — чарующе заговорил Отелло, — я давно уже не испытывал столь острых ощущений. Вы позволите мне на полных основаниях присоединиться к подозреваемым?
— Присоединяйтесь, — я широким жестом обвел присутствующих. — Но вы обязаны пройти через предварительный допрос. Когда вы ко мне приедете?
Актер подумал.
— Послезавтра днем, пожалуй. Вас устроит?
— Вполне. Я буду в палате или в беседке в парке. Допросы обычно провожу в беседке — не хочу своих соседей в это дело впутывать.
— Найду. И еще позвольте, Иван Арсеньевич, одно замечание напоследок. Моя профессия приучила меня к бережному обращению с авторским текстом. Если речь идет о полевых лилиях, то именно о полевых, а не о садовых. Вы меня понимаете?
— Да где у нас их взять — эти полевые лилии?
— А вы найдите, — актер тихонько засмеялся. — Кто аккуратно ищет, тот всегда найдет.
