— Вы скрыли от следствия отношения с Анютой, защищая, так сказать, честь женщины?
— Куда ж было деваться?
— И заранее условились с ней, что будете молчать?
— Не то чтоб условились, она попросила… Ну, я понял, что она не хочет семейного скандала и вел себя соответственно. Обо всех этих пошлостях не стоило бы и упоминать, но они, к несчастью, самым непосредственным образом связаны с исчезновением Маруси.
— Даже так? Кажется, вы считаете свои отношения с Анютой пошлыми?
— Ничего пошлого в них тогда не было. Я увлекся и очень, а она… я не обольщаюсь: просто ей не повезло с мужем. Кстати, вы его видели?
— Видел.
— Ну, так что ж объяснять… Одним словом, я во всем виноват и увлечение мое обернулось пошлостью и ужасом. Анюта вам все рассказала?
Я решил пока что не разуверять его на этот счет.
— Расскажите вы — все, что скрыли когда-то.
— Девочка исчезла в среду, когда Анюта была в Москве.
— В среду?.. Я так и чувствовал, что с Петей нечисто.
— Я тоже чувствовал, но поймать его не смог.
— В какое время Анюта была в Москве?
— Ко мне она приехала во втором часу. Я не ожидал ее так рано…
— Но вообще вы ее ждали?
— В воскресенье мы договорились встретиться в среду вечером.
— Почему же она приехала днем?
— До сих пор не знаю. Анюта не любит об этом говорить, вообще вспоминать. Знаете, в двадцать два года вдруг остаться совсем одной с сумасшедшим отцом…
— Разве вы для нее ничего не значите?
— Выходит, нет.
— А она для вас?
— Конечно, значит. Но что было, то прошло. Я имею в виду страсть.
— Так тем более незачем было скрывать от меня прошлое. Анюта разведена, близкие погибли. Неужели вас волнует ее репутация в палате номер семь?
Дмитрий Алексеевич засмеялся.
— Ну я-то в дурацком положении! Она запретила мне вам рассказывать — и тут же все рассказала сама. Люлю! Просто непостижимо.
— Запретила! Чего она боится?
— Ей бояться нечего. Но раз, слава Богу, все открылось, надо вам мое поведение объяснить.
— Да уж сделайте одолжение. А то втянули меня в историю, скрыв такой важный момент, как время преступления. Я ломаю голову, как Анюта проспала убийство, а она, оказывается, ездила в Москву.
— Видите ли, Иван Арсеньевич, три года назад она была так оглушена и несчастна, что я не мог взвалить на нее еще и семейный скандал: Борис не из тех, кто прощает. А я в мужья не гожусь.
— Что ж так-то?
— А вот не гожусь, Анюта мне так и заявила. У меня есть один недостаток — не один, конечно, но этот для женщин самый существенный — я не способен на вечную любовь. Нет, я конечно, слыхал, читал: спиваются, сходят с ума, идут на преступления. И я верю, но не способен. Значит, на следствии я смолчал, и к ней отнеслись с сочувствием.
