Весь свой рассказ девушка сопровождала частыми наклонами головы. Мне за долгие годы отсутствия на родине, отвыкшему от этих жестов, все время хотелось ее пожалеть или подбодрить. Я чувствую себя как будто виноватым за это ее поведение. Это во мне говорит уже русский менталитет. А мне сейчас придется вспоминать и пользоваться прежним – японским.
За окном мелькали пейзажи поздней, теплой японской осени. Желтым, красным, зеленым окрашен густой субтропический лес. Сейчас я понимаю, как мне не хватало этих видов природы. Как мне не хватало все эти годы этих красок и запахов, этих видов. Меня переполняют чувства! Неужели все это происходит со мной здесь и сейчас?
– Юрико, девочка, скажи мне, в какой район мы едем, где находится дом.
– Это место в районе Ацуги, там находится американская военная база. Вы помните, где располагается этот район?
– Где он находится, конечно же, не помню, но название это я раньше слышал. Да, город очень сильно изменился, и теперь я ничего не узнаю. Но сами районы, наверное, по-прежнему называются? Я бы даже сказал, что нынешний Токио совсем другой город. Возможно, что исторический центр я узнаю, но все что я вижу сейчас – неузнаваемо.
Тем временем городской пейзаж сменился на загородный. Мы выехали на большую автостраду. Картинки за окном стали быстро сменять одна другую. Лес, мосты, реки, туннели, сложные дорожные развязки. Я уже не пытался понять, в каком мы районе, а сидел на заднем сиденье, прижавшись к двери. Разговор не заладился. И я думал о том, что как бы ни сложилась мое свидание с родными, я уже счастлив тем, что нахожусь здесь. Все следует доводить до своего логического конца. В этом случае не останется чувства разочарования от невыполненного.
Машина съезжает с автострады, и в наступающих сумерках я различаю дома, стоящие по правую и левую сторону от дороги. Ничего из увиденного вспомнить я не могу. Кажется, что даже рельеф местности стал совсем другим. Горы теперь не кажутся мне такими высокими, как прежде, а вот растительность, наоборот, – более буйной.
У одного из домов машина притормаживает. Племянница, ловко управляясь с пультом, открывает ворота, и мы въезжаем во двор. Большой дом в два этажа с большой открытой верандой, отделанный камнем, открывается моему взору.
– Ну вот, Синдзи-сан, мы и приехали. Прошу Вас, проходите в дом.
Выхожу из машины и понимаю, что сердце мое бешено бьется, и дышу я тяжело. Мне нужно взять себя в руки, успокоится, подышать минуту другую свежим воздухом.
