Я любил немногих. Однако – сильно.
И. Бродский
Шел 1989 г., совсем не задолго до смерти Миколы, месяца за два-три, мы с ним в последний раз были на охоте, там он и заболел.
Сначала ангиной, потом болезнь перекинулась на легкие и, в итоге, не выдержало сердце.
Мы забрались вверх по течению Тауйя километров на пятьдесят. Какое-то время ехали на ГАЗ-66, затем его оставили и последние километров двадцать поднимались на лодке. Доставил нас в свое зимовье Седой и оставил на пару дней. Сам же он ушел в лес проверять петли, оставленные им несколько дней назад.
Седой, так его звали в поселке Талон, был известный рыбак и охотник. Частый проводник для приезжавших из города любителей отдохнуть с ружьем или удочкой. К тому времени мы с Миколой знали его уже лет двадцать и частенько выходили в лес именно с ним.
Человек он был очень спокойный, совершенно не пьющий. Есть такая категория людей, «выпивших свое в молодые годы». А это для нас было весьма важно. Еще молодой, лет ему было не более пятидесяти, еще очень подвижный, он мог на лыжах без отдыха пройти за день километров двадцать пять, останавливаясь лишь на небольшие «перекусы». Говорил немного, умел пошутить и, несмотря на свои три класса образования, имел незаменимую мужицкую смекалку. Управлялся с любой техникой, начиная от моторной лодки и заканчивая большим колесным трактором «Кировец». И мало того, что умел ею управлять, так еще и ремонтировать в полевых условиях не боялся.
Как-то зимой мы с ним выезжали на совхозном «Камазе» в лес, и километрах в тридцати от поселка в одной из головок цилиндра потек тосол. Оборвало болт крепления головки блока. Образовалась щель, через которую тосол вытекал наружу. На улице мороз градусов 35, лыж нет, на дворе ночь. Но для Седого как будто ничего и не случилось.
Из-под сиденья он достал свои старые рваные носки. В хозяйстве все должно сгодиться. Забил их в щель, достал из бардачка пакет красного молотого перца и высыпал его в горловину радиатора. Через несколько минуть течь прекратилась. Мы натопили снег, долили воду в радиатор и потихоньку вернулись в совхоз.
За все время происшествия я не заметил на его лице ни тени волнения или страха. Как будто он делал это не в первый раз.
– Седой, ты что уже делал такие вещи? – полюбопытствовал я.
– Нет, слышал, что так делают, мужики рассказывали. В «Камазе» все неисправности давно известны, только слушай и на ус мотай.
Единственное о чем он пожалел за время обратного пути, так это о том, что завтра придется перебирать дизель ему одному. Совхозный моторист был в отъезде.
