Руки Сарашины приостановили свою работу.
— Я верю в него. Он был моим лучшим учеником.
— Да, когда-то, — сказал Зи-Менг. — А теперь это просто астропат, который не передает посланий. Или не хочет ни передавать, ни принимать их.
— Я это знаю. Я поручила его заботам лучшего оракула. Думаю, ты одобришь мой выбор.
— Кто это?
— Афина Дийос, — ответила Сарашина. — У нее редкий дар исцеления поврежденного разума.
— Афина Дийос, — задумчиво повторил Зи-Менг и довольно заворчал, когда ладони Сарашины прошлись по его плечам. — Помоги ему Трон.
— Госпожа Сарашина сказала, что ты больше не можешь сформировать послание, — полным язвительного пренебрежения голосом произнесла Афина. — Это ведь основная телепатическая функция, без которой не может работать ни один астропат. Ты уже не совсем астропат, верно?
— Вероятно, — ответил Кай, стараясь не слишком пристально ее разглядывать.
— Что-то не так?
— Нет, все в порядке, просто ты не совсем такая, как я ожидал.
— А чего ты ожидал?
— Не… этого, — пробормотал он, сознавая, насколько смешон его ответ.
Сказать, что зрелище оказалось для Кая неожиданным, значило бы сильно преуменьшить его изумление. После целой ночи нескончаемых кошмаров его вызвали в одну из безымянных тренировочных келий все на том же уровне для новичков. Из всей обстановки там стояло одно кресло, и комната казалась настолько безликой, насколько это возможно.
В келье его уже поджидала Афина Дийос, и Кай мгновенно ощутил резкие грани ее личности.
Ее тело покоилось в парящем в воздухе кресле, созданном специально для ее искривленной спины и с учетом того немногого, что осталось от конечностей. Ноги Афины были ампутированы до середины бедра, левая рука безобразно сморщилась от многочисленных шрамов, а тонкий аугментический манипулятор, заменивший правую руку, нетерпеливо выбивал дробь по отшлифованному стальному подлокотнику. Лишенный волос череп покрывала кожа, напоминающая выветренные камни древних руин. Пустые ввалившиеся глазницы были закрыты искусственно нарощенной кожей, и это была единственная часть лица, не пострадавшая от ужасной катастрофы или другого несчастья, приковавшего женщину к инвалидному креслу.
— Воспользуйся своими шикарными зрительными приспособлениями и сделай снимок, — резко бросила ему Афина. — Позже на досуге сможешь налюбоваться досыта. А сейчас нам предстоит поработать. Понятно?
— Конечно. Да, извини.
— Не извиняйся, — отрезала она. — Я не нуждаюсь в твоей жалости.
