Ливси считать до пяти умел и наверняка сделал соответствующие выводы.
* * *
В чем же причина столь резкого разлада между компаньонами? Почему сквайр за каких-то два месяца кардинально изменил свое отношение к Ливси? Возможно, он и раньше недолюбливал доктора, но проявлять чувства себе не позволял.
Причина внешняя, политическая.
Если в январе ситуация на Британских островах застыла в неустойчивом равновесии, то в марте чаша весов неудержимо клонилась в сторону победы ганноверской династии.
Принц Чарли, грубо говоря, бездарно профукал последний в истории шанс Стюартов. Зимнюю передышку в боевых действиях якобиты использовать к собственной выгоде не сумели: ни Ирландия, ни Уэльс восстаниями так и не полыхнули, колебавшиеся английские тори не взялись за оружие.
Ганноверцы, напротив, грамотно воспользовались тайм-аутом. Армия герцога Кумберлендского, тоже стоявшая на зимних квартирах, постоянно пополнялась подкреплениями, прибывавшими с дальних фронтов. Якобитских агентов в тылу активно ловили и вешали, колеблющихся убеждали и подкупали.
К весне стало ясно – принц Чарли свои силы сколько-либо заметно увеличить не сумел, королевские же возросли многократно. Новый поход на Лондон якобиты затеять уже не рискнули бы, могли лишь обороняться в своей Шотландии. А оборона, как известно, – смерть любого вооруженного восстания.
Разгром мятежников стал исключительно вопросом времени… К марту колебавшиеся английские тори осознали это окончательно – и дружно, толпами, бросились демонстрировать преданность королю Георгу.
Соответственно, для Трелони финансовая поддержка мятежников перестала быть выгодной инвестицией, способной принести огромные дивиденды при смене династии. Помощь якобитам превратилась в дорожку, ведущую к помосту виселицы…
Открыто восстать против Ливси сквайр в такой ситуации не рискнул. Дело якобитов в перспективе проиграно, но факт окончательного разгрома еще не свершился. А раненый зверь вдвойне опаснее.
Но можно было сыграть с доктором злую шутку и оставить его на берегу, написав в качестве оправдания письмо, заведомо опаздывающее к адресату… Дескать, я тебе писал, но ты так и не появился, пришлось нам с Хокинсом плыть вдвоем. Не исключено, что оправдываться по возвращению не пришлось бы. Ливси к тому времени вполне мог сидеть за решеткой, дожидаясь суда и казни. Мог сбежать, вновь эмигрировать во Францию.
Но Ливси перехитрил сквайра и оказался на борту «Испаньолы». Доктор ведь тоже не вчера родился и понимал, чем оборачивается дело восстановления династии Стюартов. Оказаться в момент окончательного краха подальше от Англии, в южных морях, представлялось ему разумным вариантом. Не говоря уж о сокровищах, способных весьма скрасить унылую эмигрантскую жизнь.
