Ее объяснение прозвучало довольно убедительно, но оставался вопрос, на который пока не было ответа, и Клейбер задал его:
– Каким образом Фоссиус связан с событиями, происходящими с тобой?
Анна улыбнулась, но Адриан прекрасно видел, что эта улыбка грустная.
– В действительности есть лишь одно слово, которое связывает нас. Эго имя, и довольно редкое: Бараббас.
– Бараббас? Ни разу не слышал.
– Вот именно. Это имя упоминается в пропавшем пергаменте, который был у Гвидо. По крайней мере, так утверждал один известный специалист в области коптской истории, к которому я обратилась за советом. Именно он упомянул имя профессора Фоссиуса, который занимается исследованием этой странной исторической личности.
– Теперь я понял! – воскликнул Клейбер. – О чем еще идет речь в древнем пергаменте?
– Этого я не знаю, – ответила Анна. – На следующий день после моего визита тот ученый бесследно исчез вместе с копией пергамента.
Клейбер покачал головой.
– Это какое-то сумасшествие, настоящий бред! – сказал им. – Мы должны разыскать этого Фоссиуса, и мы это сделаем! Мне удавалось разыскать и не таких людей. Нет проблем!
Адриан Клейбер жил в просторных апартаментах с огромными окнами на авеню Вердун между каналом Сен-Мартен и Восточным вокзалом, высоко над крышами Парижа. Мощное здание излучало типичное обаяние парижских домов, построенных на рубеже столетий: входная дверь с красными и синими декоративными стеклами, деревянный лифт с медными вставками и складной гремящей дверью, огромный, местами обшарпанный подъезд, настолько широкий, что через него, казалось, мог пройти строем целый батальон.
Выкрашенные в белый цвет двустворчатые двери, которые никогда не закрывались, разделяли две переходящие одна в другую комнаты, обставленные образцами исламского искусства и мебелью в современном молодежном стиле. Адриан скупал все это в антикварных магазинах и на парижских блошиных рынках. При этом ему особенно нравилась толкучка между Порт-де-Клинанкур и Порт-де-Сен-Кен. Некоторые из предметов, как отметила про себя Анна, окинув комнаты взглядом знатока, стоили сейчас целое состояние.
Самую маленькую из четырех комнат, единственное окно которой и балкон выходили на задний двор, Адриан предоставил в полное распоряжение своей гостьи и предложил ей чувствовать себя как дома. Белая софа и два старых темных комода – вот и вся мебель, которая могла там поместиться. В отличие от своего огромного дома, в котором Анна чувствовала себя одиноко, здесь ей было уютно и спокойно, возможно, еще и потому, что рядом был Адриан.
