Вдруг Колину стало невмоготу смотреть на эту отвратительную сцену унижения своей возлюбленной. Он опасался, как бы в противном случае непослушный стержень плоти, пульсировавший с такой мужским вожделением внутри штанов, не изверг свой восторг на свежую льняную скатерть, оставив на ней знакомое пятно и выдав таким образом достигнутое неестественным путем удовлетворение. Ему не хотелось, чтобы Селия видела подобное.
Поняв наконец, чего желает от нее сэр Джейсон, Селия зарыдала. Ей очень хотелось выплюнуть пикантный вкус хорошенькой скандинавки, чтобы выразить свое презрение такому низменному обращению с собой. Однако она сообразила, что таким образом не избавиться от восхитительного вкуса на своем языке, что, к ее унижению, это повлечет за собой необходимость чаще разжигать подобный вкус. Она напрасно старалась удержать подступавшие слезы, не желая, чтобы мучитель заметил ее состояния. Сэр Джейсон видел позор Селии слишком часто, и это только возбуждало его.
В самом деле, Селия уже думала, что подобные бесстыдные развлечения остались позади, утонули в трясинах пустоши, и она наконец доказала, что стала достойной любви сэра Джейсона. К сожалению, девушка ошибалась. С тех пор как она приехала в Прованс, между ними выросла стена из стекла и вытеснила чувства, которые они испытывали друг к другу, хотя это не мешало им наблюдать друг за другом. Селия стала главной исполнительницей в сексуальном цирке, причем сэр Джейсон был зрителем, словно взволнованный мальчик, жадно глотавший свой леденец, пока его любимый акробат выполнял заказные фигуры высшего пилотажа. Увы, новые похоти превзошли его самые гнусные подвиги прошлого.
Несмотря на унижение Селия ни разу серьезно не задумалась о том, чтобы уйти, даже после того, как сэр Джейсон признался в намерении навязывать ей и других женщин. Ничто не мешало ей поступить так, ибо Колину, по крайней мере сейчас, не угрожала никакая опасность. Селия в душе не верила, что сэр Джейсон выполнит свою угрозу и передаст ее бедного возлюбленного в руки жандармов. Разве он не поступил бы так, если бы это входило в его намерения? Разве он уже не вытащил своего кузена из петли? Если только присутствие младшего Хардвика не являлось частью плана сэра Джейсона, в который явно входило постоянное унижение Селии, что никак не предусматривалось в Доме на Пустоши. Тогда почему не бежать от подобного разврата? Никто ее здесь в плену не держал; ее руки и ноги не были привязаны к стулу. Она могла бы запросто закрыть за собой дверь, пойти по дороге к маленькой деревушке с ее фруктовыми и овощными ларьками, за которыми стояли краснощекие крестьяне. Но она ничего такого не предпринимала. Ибо ее связывала не веревка, а сэр Джейсон Хардвик.
