Мысль о том, что хрупкую Селию будут грубо лапать, вызвала такую бурную кульминацию, что сэр Джейсон чуть не потерял сознание на том месте, где стоял, а Селия закашлялась и зачихала, пока его пенящиеся соки текли тоненькими струйками по ее подбородку. Однако сэра Хардвика нельзя было провести. Он знал, к чему могла привести подобная скандальная демонстрация и, вопреки ярости, не хотел, чтобы отверстия Селии марали чужие грубые инструменты. Но просто для того, чтобы показать, до чего он мог бы дойти в гневе, он потянулся к краю платья, сорвал ее трусики и швырнул их ближайшему зеваке. Парень с татуировкой на бицепсах и золотым кольцом в мочке уха казался как раз тем грубияном, к помощи которого прибег бы Джейсон, если бы ее надутый рот оказал не столь радушный прием его члену. Этот тип прижал трусики к своему носу и в знак признательности приподнял кепку перед их раскрасневшейся хозяйкой.
Это зрелище будет все время преследовать Селию. Без ее ведома какой-то совершенно неизвестный грубый моряк смог вдохнуть самые интимные ароматы пленницы; в середине ночи он предстанет перед глазами Селии, поднося к носу влажный клин ее трусиков, чтобы вдохнул, свойственный ей аромат; она уже почти слышала, как воздух со свистом втягивается через его ноздри. Хотя Селия с ужасом подумала, что чужак сможет проделывать это, когда пожелает, она сама очень возбудилась. Ее пальцы стыдливо нащупали жадный стержень клитора и стали тереть его с такой силой, что тот оказался под угрозой быть разорванным. Селия достигла наконец искомого облегчения. Как дразнил ее сэр Джейсон, видя, что она сотворила, ибо своими манипуляциями девушка не только натерла зубчатый язычок, но и оставила на нем волдыри. Селия не могла бы скрыть это, даже если бы хотела; бритые губы не предоставили бы ей такой возможности.
Когда униженный желудок Селии надулся от еды, которую она не собиралась отведать в этот марсельский день, сэр Хардвик, пенистый рассол которого она так искусно откачала из его пениса, отвел ее в кафе к Колину, сидевшему за столом. Он выглядел словно каменное изваяние, даже чашка кофе не покинула прежнего места. Селия опустилась на стул и тут же потянулась за салфеткой, чтобы стереть семя, запекшееся у нее на губах и подбородке; это движение не осталось незамеченным. Колин тут же догадался, что произошло. Развратный кузен снова довел его до полной беспомощности.
Возвращение парочки в прованский дом с голубыми ставнями прошло столь же незаметно, как и их пленение. Колин хранил прежнюю угрюмость, напоминая своему кузену первые недели, проведенные вместе в Доме на Пустоши. Тогда прошло немало времени, прежде чем парень вышел из сексуального оцепенения и влил в себя целую бутылку. Только что сейчас случилось с этой бутылкой? Возможно, странный взгляд, который сэр Джейсон поймал в сверкающих глазах Селии, говорил о неутоленном желании — желании, которое его кузен не смог удовлетворить.
